Оказавшись на главном направлении боевых действий, где страна сосредоточивала основные усилия, мы сразу ощутили, какова разница между прежним и новым положением армии. Теперь нам щедро давалось все: вооружение, техника, боеприпасы. И главное — люди. Армия получила пополнение — 30 тысяч солдат и офицеров. Никогда раньше мы не могли даже помышлять о такой цифре. В короткий срок численность каждой дивизии была доведена до 6000–6500 человек. 3–я ударная превратилась в полнокровный, хорошо оснащенный боевой организм.
Все наши заявки рассматривались в высших инстанциях в первую очередь. Щедрость интендантов порой удивляла нас.
Характерна, на мой взгляд, такая история. В начале ноября генерал Симоняк был вызван в Москву для доклада в Ставке. Наши снабженцы, разумеется, не преминули воспользоваться случаем: каждый нес командарму заявки по своей служебной линии. Авось, мол, в столице генерал сумеет получить имущество.
Майор Лисиц, узнавшая об отъезде генерала позже других, тоже составила заявку. Второпях, не по форме, на листке бумаги она перечислила то, что было особенно нужно нашим армейским связистам. А нуждались они во многом. 1000 километров кабеля, 300 радиостанций РБ, 500 новейших полевых телефонов и многое дру–гое просила Агриппина Яковлевна. Цифры эти даже ей самой казались столь большими, что она не питала надежд. И все же…
Начальник связи генерал Акимов, отправляясь на доклад к командарму, даже не захватил заявку майора Лисиц, пренебрежительно назвав этот наспех составленный документ бумажкой. Стыдно, мол, такую фитюльку нести командарму.
Но Агриппину Яковлевну не зря считали человеком настойчивым. Когда Акимов возвратился от командующего, она отправилась к адъютанту командарма и сказала, что генерал Акимов просит приобщить к документам отдела связи небольшую заявку по технике связи.
Адъютант выполнил эту просьбу. А майору Лисиц простителен такой шаг: за снабжение армии имуществом связи с нее спрашивали строго, без всяких скидок. Не могла же она упустить представившуюся возможность!
Документы ушли в Москву. Минуло порядочно времени, армия передислоцировалась в Йолыпу. Агриппина Яковлевна успела забыть про свою бумажку. И вдруг — новость! На имя начальника связи армии из Москвы пришла телеграмма. В ней говорилось, что прямо из Управления связи, минуя фронт, для 3–й ударной отгруяюно большое количество аппаратуры. Было отпущено все, что перечислялось в заявке: и новый кабель, и новые рации, и телефонные аппараты.
На станцию Мрозы стали прибывать вагоны и платформы с грузами. Правда, эти грузы пришлось ловпть по всему западному направлению железных дорог, но тут па высоте оказались наши восовцы.
Лисиц в те дни была больна. Лежала в избушке польского крестьянина с температурой 39. По телефону она принимала сообщения, чего и сколько прибыло. Ее помощница Настя Голева металась между Мрозами и Калушином, сгружая, принимая, перевозя всеми возможными способами драгоценную аппаратуру в подобранные для складов сараи. Грузов везли так много, что генерал Букштынович решил выселить Агриппину Яковлевну с ее хозяйством из деревни — она демаскировала штаб. Наша связистка перебралась ближе к железной дороге.
Среди ночи вдруг раздался звонок. Помощник подполковника Мулявко сообщил, что на станцию Мрозы идет специальный состав: в нем в спальных вагонах едут «очень большие люди» (маршал и генералы), а впереди и сзади состава прицеплены по три платформы с кабелем.
Позднее стало известно, что железнодорожники предыдущих станций, стремясь скорее протолкнуть груз, уговорили маршала прицепить платформы «для безопасности».
Глубокая ночь, а поезд вот–вот прибудет. Что делать? Лисиц позвонила прямо члену Военного совета генералу Литвинову. Поднятый с постели, генерал не сразу понял, о чем речь: женщина говорила, что, если не будет людей, кабель провезут дальше и он будет потерян. В конце концов Литвинов приказал выделить из роты охраны солдат и полуторку.
Эшелон уже на станции. Лисиц бросилась к железнодорожникам: задержите, насколько можно. Те доложили маршалу, что не уверены в исправности путей и ждут сообщения с линии. А солдаты и связисты принялись скатывать барабаны с кабелем под откос на обе стороны железнодорожного полотна. За полчаса были освобождены все шесть платформ.
Восовцы доложили, что путь исправен, и начальство поехало дальше, но уже с пустыми платформами.
Наши связисты разбогатели. Пожалуй, ни в одной армии нашего фронта не было в ту пору столько имущества связи, сколько в 3–й ударной. Вызвав начальников связи дивизий и артполков, майор Лисиц вручила им накладные на такое количество аппаратуры, о котором они и не мечтали. С лихвой были удовлетворены все запросы. Заодно связистов предупредили, что теперь им грех жаловаться, связь должна работать отлично: для этого есть все условия.
4
В декабре 1944 года, воспользовавшись временным затишьем на советско–германском фронте, немцы стянули крупные силы на запад и нанесли в Арденнах удар по американцам. Едва сумели они затормозить продвижение гитлеровцев на этом участке, как потерпели еще одно крупное поражение — под Страсбургом. Американские и английские руководители так встревожились, что обратились к руководителям Советского Союза с просьбой облегчить их трудную участь. Наше Верховное Командование, верное союзническому долгу, приказало начать новую крупную операцию, хотя подготовка к ней была еще далеко не завершена.
14 января, в морозный туманный день, ударная группировка 1–го Белорусского фронта перешла в наступление. Главная полоса обороны противника на вислинском рубеже была прорвана. Введенные в сражение танковые войска, используя успех пехоты, устремились на запад. За первые два дня они продвинулись в глубину обороны врага до 40 километров, нанеся ему тяжелые потери.
В это же время 47–я и 61–я армии, наступая с боями, обходили Варшаву с севера и с юга. Танкисты 2–й гвардейской танковой армии частью сил нанесли удар по варшавской группировке противника с тыла. Почувствовав угрозу окружения, враг начал оставлять свои позиции. Почетная задача вступить в столицу Польши была возложена на 1–ю армию Войска Польского.
Главные силы этой армии начали наступление через Вислу в ночь на 17 января из района Гуры Кальвария, а также по мостам, наведенным советскими саперами в районе Магнушева. Форсировав Вислу севернее и южнее Варшавы, 1–я армия Войска Польского сломила сопротивление немцев и утром 17 января ворвалась в город. Вслед за ней вошли советские части. К 14 часам польская столица была полностью освобождена от фашистских оккупантов.
