Ознакомительная версия.
Он надеялся летать всю жизнь, но был вынужден распрощаться с полетами в 1918 году в возрасте 46 лет из-за непроходящих болей и ограниченной подвижности суставов – последствий катастрофы в Форт-Майере, со времени которой прошло почти десять лет. В 1918 году он продал «Райт компани» и основал собственную компанию «Аэронавтическая лаборатория Райта», которая разместилась в одноэтажном кирпичном строении в центре города. Он собирался сосредоточиться на научных исследованиях.
Братья Райт располагали значительными финансовыми средствами, полученными в качестве вознаграждения за их достижения, но их нельзя было назвать чрезмерными, хотя именно так думали многие. В своем завещании Уилбур оставил по 50 000 долларов братьям Рейчлину и Лорину, а также сестре Кэтрин. Оставшаяся часть его состояния (оно оценивалось в 126 000 долларов) отошла Орвиллу. Последний преуспел значительно больше благодаря «Райт компани» и ее последующей продаже. На момент смерти Орвилла его совокупное состояние оценивалось в 1 067 105 долларов, что на сегодня составляет 10 300 000 долларов. Это было много, но не шло ни в какое сравнение с богатством мультимиллионеров той эпохи.
Орвилл всегда говорил, что если бы для него и Уилбура главной целью были деньги, то они занялись бы таким делом, в котором шансы заработать были выше. Он считал, что его можно называть состоятельным, но не богатым, и любил повторять слова брата: «У человека должно быть столько денег, чтобы он не был обузой для других».
После смерти Уилбура Орвиллу пришлось в одиночку нести расходы на бесконечные и нудные судебные тяжбы. Но это было не единственной проблемой. Его возмутила попытка главы Смитсоновского института Чарльза Уолкотта, поддержанного Гленном Кертиссом, спасти репутацию Сэмюела Лэнгли и тем самым дискредитировать Райтов.
С целью доказать, будто причиной провала Лэнгли была неудачная конструкция пускового устройства, а не самой машины, «аэродром» был снят с хранения для повторных испытаний. Но при этом никто не раскрыл информацию о том, что под руководством Кертисса была проведена глубокая модификация «аэродрома», поэтому во время испытаний в 1914 году он показал значительно лучшие результаты, и Смитсоновский институт опубликовал заявление, в котором говорилось: «Профессор Сэмюел Лэнгли фактически сконструировал и построил первую пилотируемую летающую машину, способную провести длительный полет».
Уолкотт распорядился, чтобы перед тем, как вернуть «аэродром» в Смитсоновский институт, где его собирались сделать частью экспозиции, ему вернули его первоначальный вид, тот, что был в 1903 году.
Гнев Орвилла, узнавшего о произошедшем, был страшен, но вполне оправдан. Ранее, когда он и Уилбур предлагали Смитсоновскому институту свой «Флайер» постройки 1903 года, Уолкотт отказал им. В 1928 году Орвилл отправил этот самолет в Англию, предоставив его на время лондонскому Музею науки. Только тогда Попечительский совет Смитсоновского института, наконец, принял резолюцию о том, что «первенство в совершении успешного полета на приводимой в движение с помощью двигателя машине тяжелее воздуха с человеком на борту принадлежит Райтам». Но пройдет еще 20 лет, прежде чем пресловутый «Флайер» будет возвращен из Лондона и выставлен в качестве экспоната в Смитсоновском музее. К тому времени Орвилла уже не будет в живых.
Вызывали его огорчение и истории о других людях, якобы совершивших управляемые полеты раньше братьев Райт. Особенную досаду вызвала мистификация американца немецкого происхождения Густава Уайтхеда, который, по его словам, совершал полеты на аппарате собственной разработки в Коннектикуте в 1901 и 1902 годах. История не подтверждалась свидетельствами и была абсолютно лживой, но продолжала привлекать к себе внимание в течение многих лет, пока Орвилл не решил, что должен вмешаться лично и разоблачить обманщика. В статье «Мифический полет Уайтхеда», опубликованной в журнале «Ю. С. эйр сервисес» в 1945 году, он разъяснил, что Уайтхед – обычный авантюрист и лжец. Удивительно, но эта история по-прежнему привлекает внимание, несмотря на то что никаких доказательств в пользу Уайтхеда не существует.
Прогресс в авиации развивался намного быстрее, чем могли себе представить Орвилл или любой другой человек его поколения. С началом Первой мировой войны авиация превратилась в вид вооружений, невиданный в истории человечества.
В 1927 году юный Чарльз Линдберг перелетел через Атлантику и приземлился в Париже. Это было достижение, о котором Райты не могли даже мечтать. Вернувшись в Америку, Линдберг специально приехал в Дейтон и посетил Орвилла в «Хоторн-Хилл», чтобы засвидетельствовать ему свое почтение. Это событие вызвало в Дейтоне ажиотаж, сравнимый разве что с триумфальным возвращением братьев из Европы 18 лет назад.
Орвилл дожил до Второй мировой войны, во время которой гигантские бомбардировщики сеяли смерть и разрушения. В нескольких данных им интервью он говорил и от своего имени, и от имени Уилбура:
«Мы смели надеяться, что изобрели что-то, что принесет на землю устойчивый мир. Но мы ошибались… Нет, я не жалею о своем участии в изобретении самолета, хотя никто не потрясен разрушениями, которые несет применение авиации, больше, чем я. Я думаю об авиации почти так же, как об огне. Конечно, я сожалею об огромных разрушениях, которые он несет, но я все же думаю о том, что тот, кто научился пользоваться огнем, принес человечеству пользу и что мы применяем его в самых разных целях».
Со временем Орвилл стал все чаще избегать общества, но чувствовал себя обязанным участвовать в многочисленных мероприятиях, проводившихся в его честь, делая это в значительной степени из уважения к памяти Уилбура. Он получил почетные докторские степени в Гарварде, Университете Цинциннати, Мичиганском университете и в Оберлинском колледже. В 1919 году он также получил степень почетного магистра Йеля – университета, куда 40 лет назад хотел поступить Уилбур.
Орвилл присутствовал на открытии Библиотеки Райтов в парке имени Кэтрин Райт в Оаквуде и дал согласие на перенос велосипедной мастерской Райтов и дома 7 по Хоторн-стрит из Дейтона в музей под открытым небом, который Генри Форд открыл в Гринфил-Виллидж в городе Дирборн, штат Мичиган. Орвилл присутствовал на официальном открытии экспозиции, которое состоялось в тот день, когда Уилбуру исполнился бы 71 год.
Из многочисленных памятников Райтам первым стал памятник Уилбуру, открытый в 1920 году в Ле-Мане. Самый большой – Национальный мемориал братьев Райт на Килл-Девил-Хиллз в Китти Хок – был открыт в 1932 году в присутствии Орвилла. В Хаффман-Прейри на Холме братьев Райт был построен мемориал Уилбура и Орвилла Райтов, а в 1945 году был спущен на воду американский авианосец «Райт».
Орвилл остался жить в «Хоторн-Хилл», за ним ухаживала Кэрри Грумбах. Он пережил Уилбура на 36 лет и дожил до рождения реактивной авиации, появления ракет и преодоления самолетом звукового барьера в 1947 году.
Он скончался от инфаркта в возрасте 77 лет в дейтонской больнице Майами-Вэлли-Хоспитал в половине одиннадцатого вечера 30 января 1948 года и был похоронен на кладбище Вудленд рядом с матерью, отцом, Уилбуром и Кэтрин.
Орвилл до конца оставался истинным джентльменом, «вежливым до неприличия», как сказал кто-то, всегда одетым с иголочки, в начищенных до блеска ботинках. Он также был известен тем, что гонял на автомобиле с такой скоростью, что полицейские Оаквуда ждали с зажмуренными глазами, пока он доедет до своей лаборатории в центре города.
20 июля 1969 года Нил Армстронг, еще один американец, выросший в Западном Огайо, ступил на лунную поверхность. При себе он имел маленький кусочек парусины с крыла «Флайера» 1903 года, взятый в память о братьях Райт.
В первую очередь я хотел бы выразить огромную благодарность несравненной Библиотеке Конгресса и ее персоналу. Большую часть огромного массива материалов Уилбура и Орвилла Райтов – их письма, дневники, журналы записи технических данных, документы, подготовленные ими предложения, а также великое множество приватных семейных бумаг – я нашел именно там.
Мало какое собрание предоставляет материалы такой степени охвата, в таких объемах и настолько исчерпывающие. В наше время, когда, к сожалению, мало кто пишет письма или ведет дневники, документы братьев Райт представляют собой поразительный памятник того времени и занимают особое место в истории. Почти никогда и никто из семьи Райт – ни отец, ни сыновья, ни дочь – не фиксировали на бумаге что-то маловажное или бессмысленное. А то, что они говорили друг другу и только друг другу, имеет огромную важность. В коллекции Библиотеки больше 1000 писем этой семьи. Кроме того, там хранятся большие альбомы газетных вырезок – настоящая сокровищница информации.
Ознакомительная версия.
