Это было для неё легко осуществить потому, что мужчины воспринимали внешность Дженны как обещание ебли и ради этого обещания предоставляли ей блага и оказывали услуги как бы бесплатно, но надеясь на выполнение обещания. А так как это обещание ебли было только в воображении мужчин, то Дженна плевала на их надежды и брала всё, что могла.
Её последний хахаль Джей, за которого она счастливо выходит замуж в конце книги, тоже снимался с ней в порнофильмах. И вот в одной из съёмок он исполнил фантазию-экспромт: собираясь кончить, он вытащил хуй, излился ей на зад. Но на этом дело не закончилось: он слизал свою сперму с её ягодиц, переместился с полным ртом к её лицу и переправил ей в рот свою жидкость в страстном поцелуе.
Дженна комментирует этот подвиг:
Я понятия не имею, что на него нашло, потому что мы никогда этого не делали в постели. Но по стандартам порнобизнеса это был знак наших здоровых отношений.
Быть может, они действительно были здоровыми, потому что Джей был первым мужчиной, с которым она нежилась и обнималась после ебли, тогда как от всех других мужчин она после наслаждения отодвигалась с отвращением подальше от их потного после любовной работы тела. А с Джеем она засыпала в обнимку.
Когда Дженна посетила Лас-Вегас, ей рассказали, что её Джек-татуировщик совершенно свихнулся от наркотиков и уехал в Мексику, и она с плохо скрытым сочувствием-сожалением излагает следующее, доказывая тем самым ещё раз, что, чем больше она изменяется, тем более остаётся прежней:
Интересно, кусает ли он себе локти, ведь, если бы он не бросил меня, у него было бы сколько угодно денег, чтобы принимать наркотики.
Теперь Дженна вроде бы закончила сниматься, а имеет с мужем собственную киностудию, где снимает порнофильмы и ещё изо всех сил мечтает заиметь ребёночка.
Снимая порнографические киноленты, Дженна плодит пока не детей, а новые иллюзии, подряжая женщин на создание недостижимой для большинства порнографической мечты. Обещания льются из рога изобилия в форме хуя.
Но вот моя заповедь для Дженны: женщина полностью выполняет свои обещания только в те моменты, когда она воздухонепроницаема.
Хотя и то не вполне – ведь ноздри-то остаются открыты для воздуха… Что ж, такое несовершенство и есть условие жизни.
РЕКОМЕНДОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
(ТОЖЕ В КАЧЕСТВЕ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЯ):
1. Jerry Butler. Raw Talent: The Adult Film Industry As Seen by Its Most Famous Male Star. Prometheus Books, 1990.323 p. ISBN 087975625X.
2. Traci Lords: Underneath It All by Traci Lords. HarperEntertainment, 2003.304 p. ISBN 0060508205.
3. Christy Canyon. Lights, Camera, Sex! Canyon Publishing, 2003. ISBN 0972747001.
Соблазнительные части и отвратительные куски ислама
Данная статья снята по просьбе издательства. Желающие познакомиться с ней могут обратиться к автору по адресу: [email protected]
Жизнию жизнь поправ
(Буддийские штучки)
Как я жизни и смерти боялся!
Алексей Шельвах
Впервые опубликовано в General Erotic. 2005. № 129.
Общие места пользования буддизмом
В юности мне в слове «буддизм» всегда слышалось «будущее». Потом мне казалось, что оно сродни слову «будить». А сейчас мне стало слышаться другое слово в слове «буддизм», это – «мудизм».
Как и прочие великие религии, буддизм возник из легенд о человеке, сумевшем произвести неизгладимое впечатление на современников своей необычной судьбой.
Siddhartha Guatama, сын провинциального царька на севере Индии, принадлежал к браминам – высшей касте в Индии. Родился мальчонка около 563 года до нашей эры. Какой-то волхв по имени Асита (небось предок волхвов, которые потом про Иисуса разнюхали) поимел видение, что боги возрадовались рождению сверхчеловека (опять двадцать пять!). Каким образом Асита узнал, где этот сверхчеловечек родился, неизвестно, но волхв безошибочно явился ко двору царя, где ему показали младенца. Асита с ходу предрёк, что если принц не покинет дворца, то он станет великим царём и покорит мир. Если же он уйдёт из дворца и посвятит себя религиозной жизни, то он станет Буддой и Спасителем (опять христиане терминологию своровали).
Царь-отец, испугавшись, что соприкосновение с людскими страданиями заставит сына покинуть дворец в поисках духовной истины, тотчас распорядился, чтобы слуги предохраняли принца от всякого контакта со злом и несчастьями. Если какой-либо слуга заболевал, его убирали с глаз долой, а стареющих слуг заменяли молодыми. Принца не пускали никуда за пределы дворца и всячески заваливали роскошью, чтобы гарантировать ему счастливое существование. Так, папаша подарил сыну дворцы и сорок тысяч танцовщиц (ни больше ни меньше), чтоб от одиночества онанизмом не занимался.
Когда принцу исполнилось шестнадцать лет, к нему заслали (всего-навсего) пятьсот претенденток на жену. Но он выбрал свою кузину по имени… впрочем, какая разница какое её имя? – от их произношения только язык сломаешь, а от написания – клаве все зубы выбьешь. Да и вообще, мне противно употреблять буддийские имена и термины, которые используются лишь для нагнетания особой важности и значимости. А я всех этих царей и принцев насквозь голыми вижу. От меня терминами не укроешься.
Вскоре сынок вымахал в такого увальня, что отцу пришлось ослабить узы и позволить наследнику осмотреть свои владения. Принц поехал на прогулку в город. Там он увидел старика, который еле передвигался от груза лет и болезней, – и поразился принц, когда ему объяснили, что старость и болезни – удел каждого. Потом он увидел больного проказой – и опешил, когда ему рассказали, что некоторые болезни весьма ужасны, а часто и смертельны. А затем принц так вообще труп углядел – и совсем ошалел, когда ему по секрету сообщили, что и он когда-то станет трупом.
С тех пор Сиддхартха неузнаваемо и бесповоротно изменился. Открытие того, что люди смертны и подвержены ужасным болезням, повергло будущего Будду в полное смятение и уныние. И бросился он из дворца в народ искать истину. А произошло это в тот же день, когда у него родился сын. Хотя некоторые утверждают, что через семь дней после рождения его сына. Другие же настаивают, что сбежал он сразу после зачатия (умудрились микрокамеру в пизде жены установить). А скорей всего – он просто испугался ответственности за своего ребёнка и сбежал под предлогом поиска истины. Было ему к тому времени уже под самые тридцать.
Как бы там ни было, будущий Будда сначала хотел познать истину через самоограничения и самоистязания, через отречение от всех наслаждений и даже от элементарной гигиены. Сиддхартха морил себя голодом, временами ел только дерьмо, перестал мыться, так что наросшая грязь отваливалась от его тела под собственным весом. Спал он на колючках, в грязи, среди разлагающихся трупов. Но всё оказалось тщетно – в дерьме он истины не нашёл, как и в былой роскоши. Оставалась золотая середина умеренной жизни. Сиддхартха и выбрал её для продолжения жизни, назвав Срединным путём. (А польза умеренности была известна ещё и питекантропу, который решил не съедать убитого мамонта зараз, а оставить ещё на следующий день.)
