После длительной музыкальной паузы, во время которой народ, кстати, веселился, а не злился и матерился, как часто бывает у нас, наступил черед довольно интересного боя. Уверенно поднимающийся в рейтинге белорусский тяжеловес Александр Устинов, на счету которого к тому моменту было уже девятнадцать побед, из них пятнадцать нокаутом, дрался с неплохим американским боксером Эдом Махоуном, в последнее время выполняющим роль так называемого привратника (швейцара). То есть если ты побил Махоуна, то выходишь как бы в другую лигу.
Преимущество Устинова было полным, но все равно бой получился каким-то странным. Устинов начал с того, что несколько раз сильно огрел соперника, после чего тот выполнил блистательный проход в ноги с захватом под колени обеими руками и упиранием головой в то место, куда ему не стоило упираться ни головой, ни чем-либо еще. В результате Устинов нетяжело упал, а ему на ноги, как кулек, свалился сам Махоун. Если бы они продолжили борьбу в партере, боюсь, куда более тяжелый Устинов просто оторвал бы Махоуну голову. Но рефери не доставил ему такой маленькой радости.
До конца раунда американец еще раз пять прошел в ноги, потому что в руках ему было делать категорически нечего: здесь он только получал. Даже когда Устинов попадал по защите, Махоуна качало, как утлую лодку во время шторма, которую непременно окончательно зальет и перевернет; это было только вопросом времени, причем небольшого.
Казалось, что во втором раунде все закончится, но не закончилось. Махоун выглядел как человек, попавший под кирпичный дождь, но каким-то образом все же державшийся на ногах. В третьем раунде бомбардировка продолжилась, но незадолго до гонга напропускавший кучу ударов, в том числе жутковатых на вид апперкотов справа и левых боковых, американец вдруг активизировался и нанес два боковых справа и слева. Устинов так ответил с обеих рук, что Махоуна отбросило на канаты. Четвертый раунд Махоун опять смело начал и не менее смело за это получил, но и сам, хоть вскользь, пару раз попал. Это довольно известный феномен в боксе. Боец, обрадованный тем, что он все еще жив, и приятно удивленный этим фактом, раскрепощается и прет вперед. Заканчивается это обычно нокаутом. Но секунданты не дали американцу реализовать свой самоубийственный замысел, и после того, как он пропустил еще несколько ударов, они совершенно неожиданно выбросили полотенце. Я их мотивы понимаю, но в зале таких было меньшинство. Рев стоял оглушительный. Дети так орут, когда у них отбирают игрушки. Взрослые – когда отбирают зрелище, особенно жестокое.
Нокаут, которому ничто не могло помешать
Если этот бой можно назвать странным, то поединок двух американцев – Джонатана Бэнкса и Трэвиса Уокера – закончился просто самым фантастическим образом. Со всей определенностью могу сказать, что никогда такого не видел и вряд ли увижу снова. Сам бой двух весьма средних тяжеловесов был не слишком захватывающим, но вот концовка…
В шестом раунде Бэнкс со всей дури нанес длинный удар справа, именно со всей дури, потому что Уокер, как тогда показалось, голову отвернул, и Бэнкс полетел вслед за своим кулаком – рыбкой на пол. Многие даже подумали, что Уокер еще как-то наподдал сопернику, всунув удар навстречу. Но думали они так недолго. Уокер постоял над упавшим Бэнксом в позе сожженного грозой могучего дерева пару секунд, а потом вдруг рухнул на пол сам. Это был нокаут. Мало пострадавший от своего полета с жесткой посадкой Бэнкс вскочил быстро, а Уокер поднимался долго и тяжело, а когда поднялся, выглядел так, как будто понимал, что зря это сделал. Рефери остановил бой.
Оказалось, что голова у Уокера отвернулась не в процессе ухода от удара, а просто от удара, пришедшегося точно в челюсть. Сила удара была чудовищной, а о равновесии Бэнкс думал мало, вот его и понесло в недолгий полет. Нокаут снова и снова показывали на больших экранах, к неослабевающему восторгу публики.
Дама без собачки, но с костылями
Однако дальше бои как-то не задались; они быстро заканчивались, и в программе опять появились пустоты. Во время одной из пауз в кромешной темноте, гремя кастрюлями, шаркая и ворча, цепляясь клюками за канаты, на ринг полезли привидения. Когда включили свет, выяснилось, что это три немолодых тощих мужика; тот, что у них был за главаря, оказался в круглых черных очках, как у кота Базилио. Что он в них мог увидеть в темноте, для меня загадка. Наверно, это он и въехал головой в одну из тарелок, издавших тот самый кастрюльный звук. То, что казалось клюками, оказалось гитарами, а кастрюли – ударной установкой.
Кто это такие, честно скажу, не знаю, но местная публика встретила их с большим энтузиазмом. Они спели что-то очень забойное, причем не по-английски, как их соратники по цеху искусств, а по-немецки. Видно, это были какие-то местные знаменитости, и фотографы выстроились в три ряда, чтобы их снять. Меня это не увлекло, и я пошел шляться по трибуне в поисках чего-то более интересного.
А интересного было много. Уверенные в себе господа в костюмах-мерседесах, то есть стоящих как хорошие автомобили. Плавающие косяками подиумные красотки, часто из-под опущенных ресниц с ревностью и ненавистью рассматривающие друг друга. Но во всем этом было мало необычного. И тут я увидел очень красивую и о-о-очень пьяную женщину на костылях, которая всем своим видом, и особенно глазами, требовала всеобщего сочувствия. Ее было страшно жалко, что, как мне кажется, и должно было выражать мое лицо, но, когда ее блуждающие очи остановились на мне, они выразили лишь безграничное возмущение человеческой черствостью.
Видимо, от меня ждали большего градуса сочувствия. Но не дождались. Мне пришлось не раз полежать в травматологии, и у этой дамочки я увидел только банальный перелом берцовой кости, на который указывал гипс, причем, судя по ряду признаков, перелом не тяжелый.
Однако потом я подумал, что все-таки недобрый я человек. Женщина явно пришла сюда не просто так, раз притащилась на костылях, а я тут смею рассуждать о нетяжести ее перелома. Скотина, да и только. А она вон надралась с горя. Вот это поклонница, я понимаю. Между прочим, с ней был явно преданный ей мужик, но, кажется, ее мысли были не о нем.
Некоторые журналисты придумывают детали для своих репортажей. А надо не придумывать, а смотреть по сторонам. Всегда найдешь что-нибудь такое, что придумать не сможешь. Ну вот никогда бы не смог придумать прекрасную и в стельку пьяную поклонницу Кличко на костылях. На какую-то из этих красочных составляющих фантазии бы точно не хватило.
Я приметил, где она сидит, и решил посматривать туда и во время боя.
Кличко с Чемберсом
А дело между тем явно приближалось к главному действу. Так и не опознанные мною рок-музыканты уже давно покинули ринг, и теперь вокруг него, как крейсер на рейде, плавал знаменитый ведущий Майкл Баффер. Патрулировал, как я понимаю.
