Я не знаю, чем Пол занимался в свое обычное рабочее время, однако гараж служил ему местом второй работы и источником дохода. По выходным он чинил старые американские машины, которые покупал по объявлениям в газете, а затем перепродавал по умеренной цене. Я часто заставала его в моменты, когда он в своем комбинезоне копался в моторах и изучал комплектующие машины, подметал и поливал из шланга подъездную дорожку, а из его заднего кармана торчала красная тряпка, с которой стекало масло. Он был целеустремленный, не сидел ни минуты без дела, часто возмущался и красноречиво высказывался по поводу того, что его беспокоило, за исключением тех моментов, когда он был сконцентрирован. Один деловой журнал однажды назвал Пола «опытным продавцом машин», однако это абсолютно неверная характеристика. Для Пола починка машин являлась хобби и, как мне казалось, своего рода служением в интересах общества. Он действительно хорошо разбирался в том, что делал, и для него было чрезвычайно важно сделать все хорошо и правильно. Свою первую машину, четырехдверный «Шевроле», я купила у Пола за двести пятьдесят долларов. Свою вторую машину я также взяла у Пола, и всякий раз он старательно объяснял мне в мельчайших деталях всю информацию относительно устройства двигателя.
Я довольно рано поняла, что его не следует воспринимать слишком серьезно. Я чувствовала, что он ведет себя так задиристо из-за своего глубокого чувства бессилия. И я всегда заботилась о нем, мне и в голову не приходило иного. В конце концов, он был отцом Стива.
* * *
Клара Джобс, благоразумная женщина, выглядела юной и в то же время зрелой, с застенчивыми и очаровательными глазами и карамельным тоном голоса. Как многие женщины своего поколения, она курила. У Клары Джобс была слегка темная кожа и кудрявые каштановые волосы, широкие скулы и столь же широкая улыбка. Хотя она и не являлась биологической матерью Стива, но они были очень похожи. Я однажды сказала это Кларе, и она покраснела. Несколько лет спустя я познакомилась с настоящей матерью Стива, Джоанной Симпсон, и заметила, что между ней и Кларой было действительно много общего: широкие скулы, слегка темная кожа и карие глаза.
На протяжении многих лет Клара твердила Стиву, что его биологическая мать – одна из самых красивых женщин, которую она и Пол когда-либо видели. Стив неоднократно говорил мне в самоуверенной манере, что у него была красивая мать. Идеал ее красоты стал для него неприкасаемым, личным триумфом, поразительным и усовершенствованным за время ее отсутствия. Когда он говорил о ней, я чувствовала, как мое сердце наполняется чем-то вроде жалости. Не потому, что Стив был жалким, а потому, что незнание того, откуда он родом, играло для него важную роль, а также по тысяче других причин, которых я даже не могу назвать.
То значение, которое Стив придавал красоте, было для меня странным. Однажды он показал мне профессиональную глянцевую фотографию с изображением Клары в молодости. Его энтузиазм по отношению к этой фотокарточке выходил за все возможные пределы. Мне даже стало интересно, уж не потому ли Клара создала такой образ красоты его биологической матери, что видела, какое большое значение он придавал красоте и привлекательности, а не только из-за его стремления узнать свое происхождение.
Вскоре после того, как я познакомилась с его семейством, я стояла одна в гостиной, ожидая Стива. В этот момент туда зашла Клара и сделала поразительное признание. Без какой-либо настоящей прелюдии она сообщила мне, что они с Полом усыновили Стива, когда он был еще младенцем. Однако вскоре после этого биологическая мать Стива подала на них в суд, пытаясь добиться того, чтобы ребенка отдали в другую семью. Настоящая мать Стива считала, что Джобсы не смогут обеспечить ее сына тем, чем она хотела. В действительности она изначально выбрала для своего сына другую семью: католическую, хорошо образованную и богатую. Однако в последнюю минуту эта семья решила, что хочет девочку. Именно так Джобсы получили Стива, а Стив – Джобсов. Однако затем начались сложности. Клара и Пол ходили в суд, чтобы отстоять право оставить у себя младенца, биологическая мать которого решила, что она хочет отдать его в другую – кто-то может сказать более подходящую — семью.
«Я была чересчур испугана, чтобы любить его первые шесть месяцев его жизни, – сказала мне Клара. – Я боялась, что они заберут его у меня. Даже после того как суд признал нашу правоту. Стив был очень сложным ребенком, и к тому времени, когда ему исполнилось два года, я считала, что мы совершили ошибку. Я хотела вернуть его обратно». Ее глаза становились все шире по мере того, как она говорила мне эту тяжелую правду их жизни. Я видела, как она порицает себя и испытывает чувство вины. Но это было не все. Когда я сейчас вспоминаю об этом моменте, задаюсь вопросом, пыталась ли она меня предупредить или просто объяснить.
Я была очень молода, когда познакомилась с Кларой. Не думаю, что она понимала, насколько я была молода. Я лишь кивнула с таким глубоким пониманием, какое только смогла изобразить, чтобы успокоить ее и подтвердить, что она говорит мне нечто мудрое. Но я также была смущена, поскольку знала, что плохо подготовлена к пониманию реалий взрослой жизни. До момента этой нашей беседы я встречалась с Кларой максимум три раза. Она была матерью моего нового бойфренда, и в ту пору, когда большинство молодых людей не верят взрослым, ее признание показалось мне весьма удивительным. Мне стало грустно, и я чувствовала, как земля уходит из-под ног. Я помню, что пристально разглядывала пол, задаваясь вопросом, любят ли они его сейчас.
Стив задумчиво покачал головой, когда я рассказала ему, что поведала мне его мать. Он сообщил мне, что судебное дело было улажено после того, как его родители юридически обязались направить его в колледж. К тому времени, когда я познакомилась со Стивом, он уже был зачислен в колледж Рид, так что данная договоренность соблюдалась. Стив много раз повторял: «Я просто закрыл глаза и ткнул пальцем в книгу с названиями учебных заведений. Когда я их открыл, мой палец указывал на колледж Рид. Именно так я его и выбрал».
Стив рассказал мне, что дети в начальной школе насмехались над ним из-за того, что он был усыновлен. «Что произошло? – частенько спрашивали они. – Твоя мамочка тебя не любила?» С этого времени прошло, вероятно, около десяти лет, однако, когда Стив говорил мне об этом эпизоде, в его словах все еще чувствовалась горечь обиды. Насмешки и издевательства в начальной школе наносили Стиву такой огромный вред, что однажды он пришел домой и сказал родителям, что не намерен больше терпеть такую ситуацию. Он не собирался возвращаться в эту школу.
