Ознакомительная версия.
«У нас с Сергеем был настолько крепкий союз, что подобные слухи не способны ничего разрушить. Более того, я, как могла, старалась помочь Люсе Савельевой – и опытом своим, и словом, и делом… Про нашу семью вообще ходило очень мало слухов, потому и этот очень быстро угас. Мы не давали поводов для сплетен…»
В разгар работы над «Войной и миром», осенью 62‑го, Бондарчук повидался со своим первым сыном, Алексеем. Это была их первая встреча за долгие годы, причем произошла она при обстоятельствах весьма драматических. Когда Алексей приехал в Москву, Бондарчук находился на съемках Бородинского сражения под Дорогобушем Смоленской области. Жена режиссера, узнав, кто к ним заявился, отказалась пустить парня в дом. Тогда Алексей отправился к Инне Макаровой. Та вспоминает:
«Открываю – Алеша. Начал что-то путано объяснять: мол, приехал познакомиться с отцом (они ведь виделись, только когда сын был совсем крохой), но его даже на порог не пустили. Я сказала, что он может жить у нас сколько захочет. И тут вдруг звонит Сергей. Полгода, наверное, не звонил, а тут будто почувствовал… Я сказала, что его сын у меня и они с Наташкой очень хотят увидеться с отцом. Сергей пообещал приехать. Но на следующий день планы вдруг изменились: «Приехать не могу. Встретимся на нейтральной территории, в Нескучном саду». А я слышу, как женский голос ему суфлирует. Спросила: «Сергей, это чья там режиссура?» Он смутился, начал оправдываться. В конце концов приехал. Взволнованный, растерянный, мечется по комнате: «Наташа, Наташа, была бы ты постарше, я бы тебя на Наташу Ростову попробовал!» Потом – ко мне: «Инна, что мне делать? Она внизу сидит. Что мне делать – бросить их?» А у них со Скобцевой только-только Аленка родилась. Я отшатнулась: «Что ты? Бог с тобой!» Он снова по комнате заметался, бормочет что-то, чуть не плачет. А на меня вдруг нервный смех напал. Сергей растерялся от такой реакции, а потом говорит: «Хорошо тебе, Наташа. У тебя мама веселая!»
В период работы над четырьмя сериями «Войны и мира» в семействе Бондарчука и Скобцевой случилось целых два прибавления: сначала родилась дочь Алена (31 июля 1962 года), затем – сын Федор (9 мая 1965 года). Вот что вспоминает по этому поводу Ирина Скобцева:
«Обстоятельства складывались так, что дети наши рождались в отсутствие отца. Когда родилась Аленка, Сергей Федорович находился на молодежном фестивале в Хельсинки, куда был приглашен почетным гостем. Когда девочка-секретарь принесла ему телеграмму с сообщением о рождении дочери, он спросил: «Как тебя зовут?» – «Аленушка». – «Вот и моя будет Аленушкой». А в палате, где я лежала, было еще двенадцать женщин, и, по-моему, человек семь из них, родивших девчонок, решили назвать дочерей Аленушками. Я тогда еще подумала: «Уж я‑то свою ни за что так не назову». А потом приезжает Сергей Федорович и передает мне в палату маленькую открытку: аист держит в клюве перевязанный бантом конверт с надписью «Made in USSR. Аленушка».
Федя тоже родился, когда Сергей был вдали от дома… Сын был у нас и Тарасиком, и князем Андреем: няньки, когда его приносили, говорили: «Вот князь Андрей». Но буквально через три месяца после его рождения мы с Сергеем потеряли его отца, Федора Петровича, и тогда сына назвали в честь деда…
Дети родились у меня поздно (первенец – в 35 лет. – Ф. Р.). Я только сейчас понимаю, что многим тогда пожертвовала. Начало ведь у меня действительно было блестящим – заметные роли в фильмах «Иван Франко», «Отелло», «Неповторимая весна», «Поединок»… Но по-другому поступить не могла, да и не хотела. Перед съемками «Войны и мира», помню, Сергей сказал мне: «Я буду снимать картину, а все остальное – твоя забота…»
Между тем во время съемок «Войны и мира» Бондарчук едва не скончался. Об этом рассказывает Ирина Скобцева:
«Внезапно съемки приостановили и велели подготовить первую серию для Московского фестиваля 65‑го года. Нужно было все срочно перезаписать, озвучить, написать музыку. Работали по 14 часов. Однажды Сергей вышел из просмотрового зала с чашкой чаю и вдруг… упал. К счастью, быстро подъехали две «неотложки», и врачи вывели его из состояния клинической смерти – несколько минут сердце не билось… Только на следующий день меня пустили к нему – у него были такие опрокинутые внутрь глаза!..»
Почти то же самое едва не повторилось спустя три года, но теперь уже в Италии, на съемках фильма «Ватерлоо». Эту картину Бондарчука специально пригласили снимать после грандиозного успеха «Войны и мира». Когда они с женой прибыли в Рим, их встретили по высшему разряду – выделили роскошные апартаменты со служанкой и прочими удобствами. Однако в самый разгар съемок Бондарчуку стало плохо, и он вновь угодил в больницу. Жена, помня его клиническую смерть три года назад, чрезвычайно обеспокоенная этим, потребовала, чтобы он прекратил съемки. Однако Бондарчук поступил по-своему. Фильм доснял, и в 1970 году он вышел на мировые экраны. Успех имел меньший, чем «Война и мир», однако все равно впечатлял.
А теперь послушаем воспоминания бывшей супруги Бондарчука Инны Макаровой:
«В 1971 году я снималась в фильме Николая Москаленко «Русское поле». На съемки я выехала, едва успев восстановиться после болезни (у актрисы были проблемы с почками. – Ф. Р.). И ни разу об этом не пожалела. Москаленко собрал на площадке профессионалов, с которыми было легко и интересно работать. Особую радость мне доставила встреча с Нонной Мордюковой – бывшей партнершей по «Молодой гвардии» и коллегой по Театру-студии киноактера. Нонна рассказала о своем недавнем визите в дом Бондарчука. Они случайно встретились на улице, Сергей очень обрадовался, стал настойчиво звать в гости. Дверь открыла горничная в кокетливой наколке и фартучке. Нонне показалось, что в этой шикарной квартире Сергей был словно сам у себя в гостях. Нечто подобное я услышала и от Герасимова после того, как они с Тамарой Федоровной побывали у Бондарчука и Скобцевой. «Как же он там неуместен! – сказал, сокрушенно качая головой, Сергей Аполлинариевич и повторил: – Как неуместен…»
Мы с Сергеем постоянно сталкивались на приемах, фестивалях, банкетах, премьерах. Там я не раз слышала от коллег: «Так не смотрят на бывшую жену!» Я и вправду от взглядов Сергея чувствовала себя неловко. А его обыкновение прикасаться при встрече к моей руке или к цветку на лацкане моего пиджака! Помню, однажды на какой-то важный прием в Кремле надела новую брошь. Так Сергей несколько раз до нее дотронулся – якобы хотел получше рассмотреть.
Вдруг вспомнился еще один банкет, где мы встретились. Бондарчук подошел к накрытому для фуршета столу и начал растерянно его обозревать, решая, что положить в тарелку. Я вызвалась ему помочь: «Сереж, возьми вот это, очень вкусно, и вот это обязательно попробуй!» Сосед по столу директор «Мосфильма» Николай Сизов вдруг перебил меня вопросом: «Инн, что это тебя мало видно?» – «Как это мало?! – негодующе воскликнул Бондарчук и уже с гордостью добавил: – Она везде, везде!» Перекусить бедному Сереже в тот раз так и не удалось. Проходивший мимо режиссер Игорь Таланкин шутливо заметил: «Что же это такое, он с девушками разговаривает, а там жена его ищет!» Бондарчук поспешно поставил на стол тарелку и отправился в другой конец зала. Себе он не принадлежал. Иногда, правда, Сергей бунтовал. Один такой случай произошел в присутствии Наташи. Бондарчук пригласил дочь в гости, чтобы познакомить ее с Аленой и Федей. Провел в свой кабинет, поставил новую пластинку из своей коллекции. Только прозвучали первые аккорды, как в дверях выросла Ирина Константиновна: «Сделай потише! Дети спят». Сергей, метнув на жену взгляд-молнию, прибавил звук. Скобцева молча закрыла за собой дверь…..».
Ознакомительная версия.
