На дверцах кареты гербы генерала, Британия и богиня свободы в двойном щите, поддерживаемом львами, английским и американским, вверху восходящее солнце, окруженное знаменами обеих наций; девиз щита «Marchons en avant!», «Пойдем вперед!» Верх кареты алый, с бахромой из серебра и из шелка, а посредине вышиты, серебром, гербы Америки; под ними венки дубовый и лавровый. Сбруя, достойная экипажа, набрана с совершенным вкусом из прекрасной черной кожи с серебряными украшениями; во многих местах вырезаны гербы генерала. Упряжка казалась сделанною нарочно для кареты и для знаменитого господина, которому она принадлежала. Запряжка эта составляется, в важных случаях, из четырех самых маленьких клеперов, живых, резвых, красивых, ростом около аршина с четвертью. На кучере и лакее ливрее голубая, с серебряными галунами и аксельбантами, штаны из алого плюша, белые чулки с подвязками и пряжками из серебра, треугольная шляпа и парик белый, бумажный, причесанный по моде, принятой английскими вельможами. Полный экипаж — карета, сбруя и клеперы — стоил не меньше 2000 рублей серебром. Надобно видеть генерала, сидящего величественно, как на троне, в этом лилипутском экипаже, отдающего в дверцы кареты, направо и налево, с комической важностью, ласковые поклоны многочисленной толпе, которая окружала его, как будто любимого царя, проезжающего посреди своих подданных. Том Пус проехал уже главные области Америки, Англию, Францию, Бельгию, и проезд его везде был торжество. Государи, принцы и вельможи осыпали его лестными доказательствами своей щедрости; кабинет его, где собрано все его богатство, часы, галантерейные вещи, шпаги, камни, табакерки, лорнеты, перстни, сувениры и проч., настоящий музей любопытных драгоценностей! Королева Виктория особенно интересовалась его маленькой особой и много раз желала видеть его; дети, воспитанники национального института, королевской военной школы из Челзея, посетили генерала в его доме. Это войско Лилипутцев состояло из 300 маленьких мальчиков, с их оружием и знаменами, под начальством полковника.
Генерал Том Пус был приветствован всеобщим салютованием и отвечал на него ласково, хотя был приметно удивлен, видя этих маленьких солдат, расставленных вокруг дома. После многих песен, он просил роту спеть вместе с ним «Боже, царя храни», народный гимн Англичан. Несколько месяцев спустя, его превосходительство пригласил детей королевской воспитательной школы в Гренвиче, сделать ему честь посетить его. Они пришли к нему шеренгами, под командою офицеров, и составили корпус из 800 молодых людей, которым приятно было смотреть на этого милого и миниатюрного героя. Том Пус, говорит один из самых оригинальных писателей нашего времени, чрезвычайно ловок и проворен; он протанцевал пред Английской королевой оригинальный танец, не походивший ни на польку, ни на мазурку, ни на что-нибудь известное. Этот танец, очевидно, изобретен был самим Томом Пусом, и никто не будет танцевать его после него. Я скажу еще об упражнении, к которому он имеет явное пристрастие: дело ни больше ни меньше, как в том, чтоб подражать положению прекрасных статуй греческой древности, или представлять, положением тела и движением рук, известные сцены из древней истории. Видели его также на круглом столе, представляющего, одно за другим, сражение Давида с Голиафом, борьбу гладиатора, Сампсона, потрясающего столбы храма, Геркулеса, ниспровергающего Немейского льва. Я думаю даже, прости Господи, что его хотели просить подражать Аполлону Бельведерскому, что он и исполнил бы с таким же послушанием и чудным успехом, ежели бы снисходительная королева не позаботилась, что подобная усталость будет слишком опасна для его слабого здоровья, и не сократила сцену, которая начала становиться тягостно-длинною. Мне лучше нравится Том Пус, когда он опять становится джентльменом, вынимает часы, говорит вам, который час, предлагает вам лепешечки, табаку или сигару, и все это соразмерное с его ростом. Люблю также видеть, когда он садится на свое золотое кресло, скрестивши ноги, и смотрит на вас почти насмешливо; тогда-то он забавен. Кроме того, он неподражаем тогда, когда не подражает ничему: его оригинальность, сверх того, не стоит больших усилий; ему не нужно трудиться для того: стоит только показаться, и никто не похож на него.
Том Пус окончил, говорят, день в Тюльири блестящим представлением в своем шотландском костюме. К нему чудесно идет тамошний ток с пером, которое, ежели я хорошо понял, подарок Английской королевы. Он владеет мечом с ловкостью и проворством, убивает неприятеля сразу, блестящий плащ горцев приятно волнуется на его плечах, полукафтанье не закрывает две крепкие ноги с маленькою ступнею. Этот костюм торжество генерала. Том Пус не забыл удивлять теми сюрпризами, которыми изумляли прежде другие карлики, его предшественники: его видали, попеременно, выходившего из сапога, из котла, из пирога, спрятанного в муфту, сделавшего себе карету из деревянного башмака, поселившегося в птичьем гнезде, поместившегося в конурке собачки и проч. Его крошечный рост позволял ему делать эти разные превращения с величайшею легкостью. Карло Нанио и американский майор Стевенсон стали завидовать ему. Последний из них, увидев нашего героя, не мог удержаться, чтоб не вскричать с досадой: «Теперь я буду казаться великаном!» Это оттого, что в самом деле майор Стевенсон, ростом почти в полтора аршина, великан возле славного генерала.
Мы не окончим, чтоб не рассказать вам о Карле Страттоне черту, делающую честь его сердцу: вы можете понять, что наконец эти представления, где должно повторять те же сцены и те же показывания самого себя, иногда должны жестоко докучать бедному ребенку, и нередко даже утомлять и истощать его силы. Тогда он делается капризен и отказывается показывать себя. Но он постигает особенность своего существования, знает, что, показывая себя, приобретает огромные суммы денег, и что некогда его семейство, по его милости, будет пользоваться блестящим состоянием. Оттого-то тогда, когда он соскучится, чтобы победить его упорство, стоит только сказать: «Карл, сделай это из любви к твоей матери, к отцу, который тебя так любит, для сестер, которых ты устраиваешь и обеспечиваешь будущую судьбу их», и бедный Том Пус тотчас забывает и свою усталость, и свое отвращение от исполнения того, чего требуют от него, делается весел, по крайней мере, хотя по наружности, и предает себя любопытству публики. Бедный Карл Страттон! у тебя великое и благородное сердце в твоей маленькой оболочке: ты способен любить, быть благодарным и преданным! Ты лучше многих других, которые больше тебя ростом. Милый карло! прелестная миниатюра! умная и чувствительная, ты новое доказательство бесконечного величия Создавшего нас, и, если ты отдашь Ему твою душу в молодости (потому что умирают молодые, делая то, что делаешь), Он наградит тебя за то, что ты исполнял самую священную из Его заповедей: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и долголетен будеши на земли».
Об авторе
Федор Никитич Наливкин (1810–1868) — присяжный поверенный, в 1830-х гг. секретарь Московской уголовной палаты, детский писатель и переводчик. В 1840-х гг. издал «Юридическую библиотеку: Опыт руководства к познанию законов и к правильному применению их к случаям», «Руководство к сочинению писем и деловых бумаг» и пр.
Книга публикуется по первоизданию 1847 г.; орфография и пунктуация приближены к современным нормам.
Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.
