Я решительно против того, чтобы одним миром мазать всех «передовых». Среди них были и есть люди чести, которые искренне и благородно стремились обновить идущее под уклон общество, дать каждому народу, каждой нации законное право самоопределиться и реализовать свое естественное, Богом данное право на государственную независимость.
Но есть ли гарантия, что среди этих, передовых, не было и не имеется особей, преследовавших совершенно иную цель, которую с холодной жестокостью определил Петр Верховенский: «Вы призваны обновить дряхлое и завонявшееся от застоя дело… Весь ваш шаг пока в том, чтобы все рушилось: и государство, и его нравственность. Останемся только мы, заранее предназначавшие себя для приема власти: умных приобщим к себе, а на глупцах поедем верхом… Мы организуемся, чтобы захватить направление; что праздно лежит и само на нас рот пялит, того стыдно не взять рукой» (там же, стр. 463).
Так есть ли гарантия, что среди благородных передовых не пребывают верховенские? Положа руку на сердце, объективно оценивая сегодняшние реалии, вынужден ответить: нет таких гарантий. Ибо «заранее предназначавшие себя для приема власти» уже рушат нравственность, и едут верхом на наивно поверивших им, и, «захватив направление», не берут, а хапают обеими все, «что праздно лежит». И стоит ли распространяться по поводу того, кто оказался в роли «глупцов», на которых сегодня «едут верхом»?!
Ведали ли Вы об этом, Михаил Сергеевич? По хорошо имитированной растерянности, вроде бы и нет. И мы верили Вам, поскольку просто не допускали, чтобы, зная о вопиющих нарушениях закона о выборах, о прямых подтасовках на избирательных участках, об угрозах физической расправы в случае «неправильного голосования», о множительной технике, типографиях и валюте, поставляемых напрямую из зарубежных спецфондов в помощь радикалам, — и вправду невозможно представить, чтобы генсек не отреагировал.
Действительно — невероятно, чтобы, зная это… Невероятно, но все упорнее склоняешься к мысли, что Вы об этом ведали, Михаил Сергеевич!
* * *
…Итак, уже в первые дни съезда начали исподволь проступать контуры некоей артели. Правда, сначала она действовала по возможности скрытно: все разработки и разборки осуществлялись за пределами Кремлевского дворца, на частных квартирах. На самом же съезде в качестве пробойного механизма был выпущен Юрий Афанасьев.
Показательная личность! Комсомольский выпестованец 50–60-х годов, он рос не по дням, а по часам, продвигаясь по иерархической лестнице. А вскоре как раз приспичило со взаимообменом «кадрами» между Францией и бывшим СССР.
В отличие от нынешних, в те времена учение за кордоном не являлось особо престижным. Посему большинство по всевозможным причинам (дома ведь ждала парт-карьера!) отнекивались. Словом, коллеги тайно сговорились и выдвинули в Париж наименее (по их мнению) перспективного — Юрия Афанасьева…
Все это прошло незамеченным и для многонационального общества, и науки в частности. Как и у кого он там стажировался, но возвратился Юрий Николаевич совершенно другим человеком. И до этого не отличавшийся изысканностью стиля, он после Парижа и вовсе распоясался. К лицу приклеилась постоянная брезгливая гримаса. Голос потяжелел вкупе с фигурой.
Но больше всего поразил бывших коллег бросок Афанасьева в карьере. Не особенно преуспевающий в науках, элементарно компилирующий «марксистско-ленинские источники» (полистайте его диссертации); вернейший апологет хоцсистемы, он заимел доктора наук, потом и целый историко-архивный институт. Словом, за ним угадывалась чья-то мощная рука, все время подталкивающая вверх и манящая из-за рубежа, где он стал завсегдатаем.
Взгляды, позиция и понятийно-категориальный аппарат Афанасьева настолько быстро менялись и обновлялись, что он взошел на трибуну съезда уже в третьей инкарнации — от партократ-соцдемократа — до прямого антисоветчика. За порогом еще звучало эхо его «марксистско-ленинского» голоса, а с кремлевской трибуны он уже побивал и Маркса, и Ленина, и депутатов как «агрессивное большинство», стоящее на пути демократизации…
Итак, определился треугольник острием вниз, или — как в бывшей останкинской заставке — острием в зрителя.
А на самое острие, как указывалось выше, был командирован Юрий Афанасьев. Вот этот треугольник и оформился в «Межрегиональную депутатскую группу» (МДГ). В этакую, как пытались представить профанам ее оформители, невинную, даже не фракцию, а чуть ли не кружок по интересам. Так сказать, «стихийно возникшую» ячейку.
Наивное, неопытное большинство депутатов так и восприняло сие образование.
Но уж кто-кто, а Вы-то должны были знать (как впоследствии и мы уразумели), что это далеко не безгрешная артель. И образовалась она до 1985 года.
Ведь и слепому ясно: создать буквально за несколько дней так профессионально оформленную связку, со всеми признаками корпоративного ордена, могли только профессионалы. А что это не просто кружок случайных людей, а ядро будущей партии, свидетельствует блестящая информированность входящих в связку о месте и времени действия, согласованность и безупречная синхронность акций и, наконец, жесточайшая дисциплина и суровая подчиненность низа — верхам.
Я с горечью наблюдал, как один из депутатов-земляков, талантливый ученый, честный, неуступчиво-принципиальный, со своей ярко оригинальной позицией, попав в межрегиона л ку, вдруг сник и посерел. При каждом голосовании он боязливо, из-под руки, озирался, спрашивая глазами одному ему известного «мессира»: какую кнопку нажать? Иногда, по забывчивости, сам определялся, но, спохватившись, опять сверялся с ним глазами — и нервно поспешно менял кнопку.
А нервничать было от чего и почему: треугольник имел отлично отлаженную разведсистему, весьма разветвленную сеть стукачей и соглядатаев… Там составлялись и хранились досье на всех более или менее видных оппонентов по многобалльной системе: кто, как и за что голосовал, кто как, за что и против чего выступал.
Образец подобного вопросника и другие инструкции на сей счет, за подписью Аркадия Мурашева, вы найдете в архивах почившего в бозе Верховного Совета. Если, конечно, тот же Мурашев или Баранников вкупе со Степанковым не произвели изъятие.
* * *
На что же Вы рассчитывали, демонстративно, как бы в бессилии разводя руками и уверенно сдавая одну за другой не только позиции, но и своих соратников, повзводно и поротно?
Если принять правила игры, то есть поверить в Ваше неведение, тогда как же расценивать, просто по-человечески как понять все дальнейшее?
