— Изволите, Георгий Викторович, говорить совершенную истину. Для того и живем.
— Вот вы представили нам план рубки ухода… Ведь бессмысленный план!
— В каком же смысле бессмысленный?
— Мы недавно сделали порубку для ГЭС. Не успели еще участок сдать, а он зарос осиной. Снова надо рубить. Пятьдесят — шестьдесят лет осина сохраняет корнеотпрысковую способность! Вот вы проведете по своим планам рубки ухода, а вас забьет осина.
Анатолий Анатольевич сказал весело:
— А нас не забьет!
— То есть как это вас не забьет?
— И вас не забила бы, если б вы не были бюрократами!
— Товарищ старший лесничий, нельзя ли поосторожней?
— А к чему нам в таких делах осторожность? Вопрос с осиной давно решен.
— Кем решен?
— Нами. Сиверским лесхозом. Нашим НИИ. Поищите у себя в шкафу. Убежден, найдете весь нужный материал.
— Ну, знаете ли… — начал Софронов и не кончил. Встал, направился к шкафу. Открыл, взял стул, уселся и стал вынимать папку за папкой. Делал все это молча. И Анатолий Анатольевич молчал, только достал новую папиросу.
Одну папку Софронов стал листать и читать. Анатолий Анатольевич подошел к нему. Да, это была та самая папка.
— Ну вот, — проговорил он, — наши отчеты хранятся у вас в отделе «Наука», а производство о них ничего не знает. Отсюда и беда с вашей площадкой под ГЭС.
— Да, в самом деле… есть, — смущенно проговорил Софронов. — В самом деле, чертовщина… Положили и не заглянули.
— А все потому, Георгий Викторович, что это лес. Папку по сельскому хозяйству вы не положили бы в шкаф, не прочитав. Что ж, я вас понимаю, сам я на вашем месте, возможно, согрешил бы подобным образом.
— Спасибо за дружескую амнистию, — вздохнул Софронов, — но вернемся к вопросу о повышенных ставках. С одной стороны, вы имеете на них право, потому что вы опытное хозяйство при научно-исследовательском институте. С другой — не имеете, потому что вы лесхоз.
— Так что же нам делать? Кто-то же должен разрубить этот узел!
После размышлений, кто же имеет власть разрубить этот узел, Софронов сказал:
— Замначальника планового отдела Главсельхознауки Министерства сельского хозяйства Союза.
— Даже весь полный титул произнес! — покачал головой Анатолий Анатольевич. — Вы правы, отправлюсь к нему.
— Сколько времени вы рассчитываете еще пробыть в Москве?
— Георгий Викторович, подо мной земля горит. Завтра бы и на поезд!
— Иные командированные любят проживать в Москве… там театр, там выставка, там еще что-нибудь… А вас прямо припекает.
— В отпуск приеду, тогда не будет припекать.
— Ну-ну, ни пуха ни пера у зама…
Замначальника принял Анатолия Анатольевича. Дело требовало внимательного рассмотрения, а старший лесничий хотел немедленного ответа. Есть же и другие дела у заместителя начальника!
— Конечно, — грустно согласился Книзе, — бесконечное множество дел и обязанностей… но тем не менее разрешите мне…
Вынул из папки бланк со штампом «старший лесничий» и, быстро заадресовав его, написал: «Прошу разъяснить мне: имеем мы право получать по ставкам, указанным в постановлении правительства за номером таким-то от числа такого-то… или не имеем?»
И подал замначальника. Тот взглянул и вернул Анатолию Анатольевичу.
— Вижу, мой посетитель перешел в решительное наступление. Но давайте соблюдать форму. Сначала вы должны обратиться к директору НИИ, он — в Федерацию, из Федерации — уже к нам.
— Вы ошибаетесь… я имею полное право обращаться к вам непосредственно.
— Откуда у вас такое право?
Анатолий Анатольевич не без лукавства посмотрел на начальника.
— Право дала мне наша Конституция. В Конституции сказано: любой советский гражданин имеет право обратиться со своим вопросом в любую инстанцию, и там обязаны ответить ему по существу. Это во-первых. Во-вторых, я, старший лесничий, являюсь по положению постоянным заместителем директора и действовать могу самостоятельно в зависимости от обстоятельств. Я в командировке, и такое обстоятельство налицо. Если ответ будет положительный, на этом моя командировка окончится. Если отрицательный, то дорога у меня ляжет в ЦК, и хотя я беспартийный, но дорогу туда найду и думаю, что там выслушают меня со вниманием.
Анатолий Анатольевич говорил, по своей привычке, неторопливо и обстоятельно, давая своему противнику время учесть все «за» и «против».
Заместитель начальника посмотрел на старшего лесничего, утонувшего в просторном кресле, развел руками и засмеялся. И в эту минуту стерлась грань между начальником и подчиненным. В комнате сидели два советских человека, одинаково заинтересованные в общем деле. Замначальника сказал:
— Согласен. Убедили в своем праве. И даже рад сознаться, что убедили. Ответим вам.
— Прошу сейчас, вот на моем отношении…
— Да что вы! — возмутился замначальника. — Министерство не может писать на таких бумажках. Мы ответим вам по всей форме, на пишущей машинке.
Наутро в назначенный час Анатолий Анатольевич получил ответ. Он был положительный.
В НИИ поступило несколько писем с вопросом, почему опытный лесхоз рекомендует возобновление леса по лиственным породам. Могучие сосновые, кедровые, еловые, пихтовые и лиственничные боры вырубаются, а вместо них — лесхоз как будто не возражает — пусть идет осина, ольха, береза? Вот немцы все свои лиственные леса сменили на еловые. И правильно: ель — королева промышленности!
Эти письма читал работник лесной инспекции и совконтроля Коршунец, который счел эти упреки и недоумения законными, а позицию лесхоза бесхозяйственной и по существу вредной.
Коршунец отличался одной очень важной чертой характера: он всегда во всем прежде всего искал недостатки. Что ж, всякие бывают характеры!
Он потребовал ответа от руководителей лесхоза. Но тут произошел случай, который и ответил на этот вопрос.
Приехала немецкая лесная делегация. Члены делегации, деятельные, знающие люди, обошли и объехали угодья лесхоза, а потом признались, что в Германии они попали в беду.
В Германии, когда выяснилось, что ель дает лучший материал для целлюлозно-бумажного производства, уничтожили разнолесье и развели одни ельники. И вот нежданно-негаданно появились беды… Первая — вредитель… На одной породе он набирал такую силу, что одолеть его было невозможно. Вторая беда… Пожары! Да, да, пожары. Оказывается, в культурном, хорошо обихоженном лесу тоже возможны пожары… А огонь в сплошном хвойном лесу без лиственной преграды — катастрофа.
Гости приехали просить осины. Из лиственных она наиболее быстрорастущая… Дайте нам хорошую осину…
