Антонио Пигафетта - Путешествие Магеллана

Молодой король прибыл в Испанию из Фландрии, где он провел детские и отроческие годы. Он привез с собой советников-фламандцев, но они не пользовались в Испании популярностью и плохо разбирались в испанских делах. Менее всего они были озабочены проектами заморских экспедиций; все их внимание приковано было к Германии, где близкая кончина престарелого императора Максимилиана сулила тяжкую борьбу за корону.

Между тем проект должен был рассматривать королевский совет, в котором министры-фламандцы оказывались в большинстве.

Аранда, после долгих споров с Магелланом и Фалейру выговоривший себе восьмую долю в грядущих прибылях предприятия, заинтересовал проектом Хуана де Фонсеку, президента Индийского Совета. Это был влиятельный сановник, четверть века ведавший делом организации дальних экспедиций и управления новооткрытыми территориями. Фонсека отстаивал интересы короны, абсолютно не считаясь с претензиями открывателей, знания и энергию которых он умел, однако, великолепно использовать.

Аранда также заинтересовал проектом Магеллана богатого купца и опытного организатора морских экспедиций Кристоваля де Аро, который обещал щедрую материальную помощь.

В марте 1518 г. в Вальядолиде, городе, где за 12 лет до этого умер Христофор Колумб, королевский совет рассмотрел проект Магеллана и Фалейру.

Король и его фламандские советники отнеслись холодно к их предложениям. Однако по настоянию Фонсеки совет одобрил проект, и 22 марта король подписал первые указы об организации экспедиции.

Проект Магеллана и Фалейру основывался на двух предпосылках, в истинности которых они были твердо убеждены. Во-первых, составители проекта считали, что Южно-Американский материк уходит на запад, подобно тому как африканская земля у мыса Доброй Надежды уходит на восток, и что, следовательно, где-то за 40° ю. ш. должен быть проход, ведущий из Атлантического океана в Южное море. Магеллан показал глобус, на котором в том месте, где должен был находиться пролив, расплылось белое пятно. Это пятно он нанес, опасаясь, что португальские шпионы проведают об истинном местоположении пролива. Во-вторых, Магеллан и Фалейру полагали, что Молуккские острова расположены сравнительно близко от Южной Америки: на 136–138° в. д. (на самом деле острова эти лежат между 127° и 129° в. д.), в «испанской зоне» земного шара. Подобно всем своим современникам, авторы проекта ошиблись в оценке длины экваториальной окружности Земли. Магеллан считал ее равной 37000 км, т. е. приуменьшал более чем на 3000 км ее протяженность.

Магеллан был введен в заблуждение Франсишку Серраном, который в своих письмах с острова Тернате указывал, что Молуккские острова лежат на вдвое большем расстоянии от Малакки, чем это было в действительности.

Следует отметить, что весьма опытные испанские и португальские космографы допускали в то время значительно большие ошибки. Как известно, определения долгот в начале XVI столетия были крайне несовершенны. Погрешности в 45° встречаются у Колумба, а в 1540 г. при исчислении по данным лунного затмения долготы г. Мексико была допущена ошибка в 35°.

Итак, проект был принят, с Магелланом и Фалейру заключен был 22 марта 1518 г. договор. Истинная цель экспедиции в этом договоре указана не была, чтобы скрыть намерения испанской короны от Мануэля и его шпионов. Формулировка первого пункта договора была составлена поэтому весьма туманно: «Да отправитесь вы [Магеллан и Фалейру] в добрый час для открытий в части Моря-Океана, что находится в пределах наших рубежей и нашей демаркации…»

Более того, несколько ниже указывалось, что «означенные открытия вы должны делать так, чтобы никоим образом не открывать и не допускать иных дел в пределах рубежей и демаркации светлейшего короля Португалии, моего возлюбленного и дорогого дяди и брата, и не учинять ничего во вред ему и [действовать] лишь в пределах наших рубежей и нашей демаркации».

Магеллану и Фалейру жаловались титулы аделантадо (наместников) и правителей всех «земель и островов», которые будут открыты ими в этом плавании, с правом передачи должности своим сыновьям и законным наследникам. Им разрешалось получать двадцатую часть всех доходов с новооткрытых земель; в случае если будет открыто более шести островов, из числа земель, которые встретятся после открытия первых шести островов, Магеллан и Фалейру имеют право избрать два, с которых впредь позволяется им отчислять в свою пользу пятнадцатую долю всех доходов.

Одновременно король по рекомендации Фонсеки назначил в качестве контролера своего родственника Хуана де Картахену, который впоследствии станет организатором мятежа во флотилии Магеллана.

Снаряжение флотилии шло в Севилье, причем агенты португальского короля всячески препятствовали осуществлению замысла Магеллана. Португальский посол при испанском дворе Алвару да Кошта потратил немало усилий, чтобы сорвать подготовку экспедиции. Когда его тайные интриги и открытые протесты оказались безуспешными, португальскому представителю в Севилье Себастьяну Алваришу было поручено любым путем помешать отправке экспедиции.

Провокации, диверсии, покушения на жизнь Магеллана – все эти приемы пытается использовать Алвариш. В личном своем свидании с Магелланом он рисует перед ним тяготы предстоящего пути. «Я доказывал, – пишет Алвариш Мануэлю, – что лежащий перед ним путь таит не меньше страданий, чем колесо св. Екатерины, и что не в пример благоразумнее было бы ему возвратиться на родину, под сень Вашего благоволения и милостей, на каковые он смело может рассчитывать». Алваришу не удалось ни соблазнить Магеллана «монаршими милостями», ни запугать его. Между прочим, этот клеврет короля Мануэля привел Магеллану довод, с которым, казалось бы, нельзя было не считаться. Он намекнул, что вся власть, предоставленная договором и королевскими указами Магеллану, иллюзорна. Чиновники, назначенные на корабли короной, имеют-де секретные инструкции, «о которых Магеллан узнает, когда это будет уже поздно для спасения чести».

Алваришу не удается помешать выходу флотилии в море. Но кое-чего он все же добился: корабли увозят в своих трюмах гнилую муку, недоброкачественные продукты.

Борьба с португальскими шпионами, диверсантами и шептунами не исчерпывает трудностей, которые приходится переносить Магеллану при снаряжении экспедиции. Торговая палата закупает для Магеллана старые корабли, о которых тот же Алвариш доносил Мануэлю: «Они очень дряхлы и усеяны заплатами. Я осмотрел их и заверяю Ваше высочество, что не отважился бы плыть на них даже до Канарских островов». Немало хлопот доставило комплектование корабельных экипажей. Рука Алвариша чувствовалась во всем: в Севилье и в других андалузских портах распространялись слухи, крайне неблагоприятные и для экспедиции, и для ее руководителя. Фалейру отказался выйти в плавание в самый трудный момент подготовки флотилии к выходу в море.