Одновременно для нас, ребят, было что-то очень забавное в том, что трамваи ходили прямо под нашими окнами. Представляете, какой удовольствие испытывали мы, дети, когда удавалось побрызгать из продырявленного мячика или просто из клизмочки-спринцовки прямо в открытые окна вагонов. Прямо на ничего не подозревавших пассажиров. Вот смеху-то было! Правда, вскоре нас засекли, и в квартиру пришла милиция. Бедные наши родители! Пришлось прекратить "забавы", больше похожие на хулиганство, чем на игру. Но, что было, то было.
На нашем проезде под окнами не было трамвайной остановки. Поэтому вагоны проносились прямо в сторону Смоленского рынка. А на противоположной стороне дома чуть сбоку от ворот двора одно время была остановка трамваев, идущих в обратную сторону, к Садовой Кудринской улице, к Триумфальным воротам и дальше по Садовому кольцу.
Против нашего дома на углу бульварного проезда и Поварской стоял трехэтажный дом. Дом, как дом. Ничего особенного. Его снесли и построили вместо него пятиэтажный, который сразу же внес дисгармонию в застройку. Ведь двухэтажные дома между Поварской и Большой Никитской сохранились. И улица стала здесь сразу же какой-то ужасно кособокой и некрасивой. Испортили угол.
А вот соседний с ним по проезду дом долгое время вызывал у меня какое-то чувство настороженности. Представляете, около крайнего подъезда красовалась маленькая табличка. Белая с красным кругом в центре и расходящимися во все стороны лучами. А в круге было написано: "Военный атташе Японии". Я не очень точно знал, что такое "военный атташе", тем более, японский. Мне объяснили, что это значит шпион. Как же это так? Шпион, и так запросто, даже с вывеской живет у нас под боком. Этого я просто не понимал. Меня успокоили: это, мол, официальный шпион при посольстве. Но разве от этого легче?
Напротив, на другом углу Поварской стоял крохотный двухэтажный дом в три окна по фасаду, выходящему на площадь. Угол, как и у противоположного дома, был закруглен. Этот домик и сейчас еще стоит на том же самом месте. Можете убедиться. Только раньше на углу у него была дверь в лавочку, а теперь ни двери, ни лавочки. Лавочка же была непростая. Теперь по Москве ищи-свищи, а такой не найдешь. А все дело в том, что лавочка эта называлась "Нефтелавкой". Позднее название упростили, сделали понятнее — "Керосин".
Ясно, что там продавалось. Керосин и разные там москательные товары. Теперь-то и названия такого у магазинов не встретишь — "Москательные товары", а тогда сплошь и рядом повсюду можно было наткнуться на такую торговлю, замененную теперь словом "Хозяйственные товары". Но керосин за ненадобностью уже не продают. А тогда все эти товары были страшно нужными для каждой хозяйки. Представить невозможно, как бы обходились они без керосина, без хозяйственных мелочей, без всяких там спичек, хозяйственного мыла, щеточек, ершиков или ежиков. Даже таких, как иголки для примусов, или фитили для керосинок. Газ в Москве встречался редко, только в избранных домах. Массовое снабжение газом сделали только после войны, когда сооружен был к 800-летию Москвы газопровод Саратов-Москва.
Соседний на площади дом тоже был двухэтажным, и тоже все еще стоит на своем месте. Ничем он не примечателен. Только чуть подлиннее первого. Тот был в три окна, а этот имел целых пять. Ростом они были одинаковы. А вот следующий уже был поинтереснее и выделялся среди трех. Он стоял уже на углу Большой Никитской, был тоже двухэтажным, только чуть повыше первых двух. И стоял с некоторым отступом от линии застройки. Его второй этаж был выше первого, окна были длинные и очень отличались от окон соседних домов. Вообще высокий второй этаж делал и весь дом выше других. Обращали на себя внимание четыре трубы с красивыми дымниками над крышей и хорошо прорисованное слуховое окно чердака. Стоял себе этот дом стоял, и никто из нас даже не догадывался, что он такой знаменитый. И вдруг, как-то читая газету, я вычитал, что Чайковский жил в квартире одного из домов на Кудринской площади. И был даже снимок этого дома. Этого самого, о котором я только что говорил. Подумать только, сам Петр Ильич Чайковский. Композитор.
Правда, было немного обидно за Чайковского, что жил он в таком все-таки не очень-то престижном доме. В Москве в его время всякие фабриканты, купцы и вообще богатые люди, совсем не такие знаменитые, как Чайковский, имели и роскошные особняки, чуть ли не дворцы, и даже владели огромными доходными домами. Чайковскому же все это было не по средствам. А все-таки здорово, что рядом с нашим домом, на нашей площади жил сам Чайковский. Думаю, ему тоже наша Кудринская чем-то нравилась. Ведь именно здесь он искал квартиру. Странно, но памятной доски о Чайковском почему-то на этом доме долгое время не было. Она появилась значительно позднее. И вообще, раз там жил сам Чайковский, то дом надо было не просто сохранять, но и не искажать. А так как охранной доски памятника истории и культуры на нем не было, то фасад, к сожалению, при различных ремонтах претерпел много изменений.
На другой стороне Большой Никитской улицы стояли невысокие трехэтажные дома. Без магазинов. Просто жилые, ничем не примечательные. В одном из них жила ученица нашей школы, только классом старше, Злата Преображенская. Мы с ней, как дети педагогов, по линии районного отдела народного образования в 1933 году ездили в экскурсию в Ленинград и на только что открывшийся Беломорско-Балтийский канал. В этой поездке и подружились.
Перед крайним домом в сторону Садовой-Кудринской улицы был огороженный невысокой решеткой сад. Впрочем, такие сады и садики были почти перед всеми домами этой и многих других Садовых улиц. На то они и называются "Садовыми". Сады стояли плотно друг к другу, только невысокими оградами отгораживались. Позднее эти ограды уничтожили, сады объединились таким образом в единые зеленые массивами, по середине которых проложили аллеи. Получились тоже бульвары, только не по середке улиц, как Новинский или Смоленский, а по обеим сторонам их. Так как уровень земли в садах был выше тротуаров, то при пробивке единых бульварных аллей пришлось сооружать невысокие лестницы с тротуара на аллею. И так в каждом квартале, после каждой улицы…
Напротив угловым участком у Кудринской (Баррикадной) и Садовой-Кудринской улиц располагался большой сад бывшего Вдовьего дома. Сам дом в эти годы стоял с большим отступом от Кудринской улицы, которая шла под углом к нему.
