Письма не только проливают свет на многие эпизоды службы Фишера в китайских водах, но и позволяют понять некоторые черты его характера. Существенный штрих к характеристике Фишера добавляет его фраза в письме к миссис Уарден с описанием сражения на реке Байхэ, где он замечает, что его письмо к ней «больше, чем, то которое я написал своей матери»[36].
С тех пор, как Фишер в возрасте б лет покинул Цейлон, он ни разу не видел своей матери и, похоже, очень от этого страдал. С возрастом Фишер стал вспыльчивым, и в своих отношениях как с друзьями, так и с родственниками, мог быть очень резок, если его желания не совпадали с их собственными. Но в молодые годы эти черты его характера еще не проявились со всей отчетливостью. Тогда, вне всякого сомнения, ему хотелось иметь и какие-то нежные отношения. Это очень хорошо просматривается в его письмах к миссис Уарден, в которых он называет ее «Мамс». Он писал миссис Уарден с каждой почтой и не упускал случая отчитать «Мамс», если очередной почтовый пароход не привозил письма от нее.
Тем временем вторая опиумная война шла своим ходом. Захват Гуанчжоу и успешные действия против китайского флота у юго-восточного побережья не принесли англичанам и французам желаемых результатов. В связи с этим центр тяжести военных операций было решено перенести в северные воды и постараться осуществить вооруженное вторжение в столичную провинцию. Военное командование союзников, располагавшее сравнительно небольшими силами в Китае, полагало, что дальнейший успех будет зависеть от энергичного проведения военных операций вблизи Пекина. Предполагалось, что это сделает цинских правителей более сговорчивыми[37].
С середины апреля 1858 г. военные корабли союзников начали сосредоточиваться в районе устья реки Байхэ — кратчайшего водного пути от побережья к Пекину. Вход в реку охранялся фортом Дату, который представлял собой земляные укрепления по обеим берегам, вооруженные несколькими десятками пушек. Позиции китайских укреплений были довольно сильными из-за узкого фарватера и топких илистых берегов на подступах к стенам форта.
20 мая эскадра Сеймура подошла к Дагу, и адмирал потребовал сдачи укреплений в течение 2 часов. Китайцы отклонили ультиматум, после чего канонерские лодки начали усиленный обстрел фортов. Затем был высажен десант, и Дагу был взят штурмом. Для захвата укреплений потребовалось всего около 1200 десантников, в то время как китайский гарнизон насчитывал 8—10 тыс. человек[38]. Такой знаменательный успех союзников объяснялся тем, что старшие офицеры цинского гарнизона бросили свои войска, когда началось наступление англичан и французов[39]. Китайские солдаты были деморализованы, хотя некоторые из них пытались организовать оборону и не покидали своих пушек до последнего. После взятия фортов британский и французский посланники смогли беспрепятственно добраться до Пекина.
Однако события развивались таким образом, что год спустя англичанам пришлось совершить еще одну военную экспедицию к Байхэ. Мичману Фишеру довелось быть участником этого похода. Эскадра, которой на сей раз командовал адмирал Джеймс Хоуп, состояла из 16 военных кораблей. На кораблях находились английский и французский посланники, а также 1200 солдат морской пехоты.
Корабли прибыли к Дагу 20 июня 1859 г. Англичане были неприятно удивлены, обнаружив вновь отстроенные и обновленные укрепления, а реку перегороженной. Британскому офицеру, посланному в качестве парламентера, китайцы не позволили даже высадиться на берег[40]. Очевидно, Цины опасались, что добровольное снятие заграждений в устье Байхэ и пропуск иностранных военных кораблей к Пекину вызовет дальнейшее падение внутриполитического престижа маньчжурской династии. За прошедший год китайцы обновили и усовершенствовали укрепления Дагу, установив на батареях новые пушки европейского, в том числе и английского производства. Гарнизоном крепости теперь командовал маньчжур Сэнгэрипчи, известный в Восьмизнаменной армии как решительный и инициативный военачальник[41]. Лейтенант Натаниэль Боуден-Смит, бывший участником еще первой экспедиции 1858 г., опытным глазом военного сразу оценил происшедшие изменения: «У меня в душе не было ни малейших сомнений, что мы возьмем их позиции также как и в прошлом году, но с 1858 г. существенные перемены действительно имели место. Не только огонь китайцев был более метким; они также вырыли несколько рвов на подступах к фортам, и эти рвы были наполнены жидкой грязью…»[42].
Адмирал Хоуп решил атаковать. Его диспозиция была достаточно незамысловата. Адмирал разделил канонерские лодки на две группы. Первый отряд под командованием капитана Чарльза Шэдуэлла должен был атаковать укрепления на южном берегу реки, другая флотилия, под началом Николаса Ванситтарта, двинулась к северному берегу[43]. Фишер находился в южном отряде на канонерской лодке «Бантерер».
Утром 25 июня канонерские лодки «Стерлинг», «Янус», «Плавер» (флаг адмирала Хоупа), «Корморан», «Ли», «Кестрел» и «Бантерер» вытянулись в кильватерную колонну вдоль китайских укреплений на южном берегу и открыли по ним огонь. С китайских фортов им ответили от 30 до 40 пушек, и завязалась ожесточенная артиллерийская дуэль[44]. Стрельба китайских канониров была убийственно точной. «Каким-то чудесным образом я остался невредимым, писал Фишер миссис Уарден, — хотя мой Дорогой старый Шкипер (капитан Шэдуэлл, — Д. Л.) получил серьезную рану большой картечиной в ногу, и она до сих нор не вынута»[45]. Англичане, как видно из этого письма, сразу же начали нести большие потери. Вначале китайцы сосредоточили огонь на флагманской канонерской лодке. Вскоре из 36 человек команды «Плавера» 26 были убиты или тяжело ранены. Его командира Рэйсона разнесло китайским ядром «в брызги». Командующий вынужден был перейти на «Корморан», поскольку «Плавер», окончательно выведенный из строя, начал тонуть. Однако на «Корморане» адмирал получил серьезное ранение, и ему пришлось передать общее руководство операцией Шэдуэллу[46].
К 17 ч. 40 мин. был потоплен «Кестрел», вслед за ним подбит и выбросился на берег «Ли». Из команды «Кестрела» невредимыми остались только 3 человека. Последним под воду ушел «Корморан». Только к вечеру англичанам удалось привести часть китайских пушек к молчанию и высадить десант. Попытка штурма выглядела поистине жалкой. Широкие рвы, заполненные жидкой грязью, оказались очень серьезным препятствием, тем более, что матросам пришлось преодолевать их под градом пуль и ядер. Едва ли 150 десантников добрались до второй траншеи. До стен смогли добежать всего 50 человек[47]. Карабкаться на насыпь, где их ожидали сотни вооруженных до зубов китайцев, они просто не решились. Десант бесславно вернулся на корабли. Фишер также принимал участие в этом неудачном штурме. Он чудом остался жив и вернулся на корабль, перемазанный грязью с ног до головы и смертельно уставший. В течение 36 часов во рту у них не было ни крошки.
