Это никак не устраивало строптивую барышню. Она покинула дом брата, стала зарабатывать себе на жизнь частными уроками, а в 1884 году, заручившись денежной помощью каких-то благотворителей, поступила в колледж имени Д. Лейна, где вскоре познакомилась с Дэвидом Эйзенхауэром и сблизилась с ним. Родители Дэвида полюбили будущую невестку, хотя понимали, что женитьба сына скорее всего приведет к прекращению обучения. 23 сентября 1885 года молодые люди поженились. Их венчали в университетской церкви, а после церковного обряда новобрачных приветствовали в университетском городке друзья-студенты.
Вскоре молодожены расстались с колледжем — надо было самим зарабатывать на жизнь. Отец Дэвида сделал им по тем временам щедрый подарок — земельный участок в 100 акров и две тысячи долларов наличными. Но это было всё, что можно было получить от родственников. Полученной суммы едва хватило на текущие нужды. Дэвид продал полученный от отца участок и на вырученные деньги вместе с компаньоном Мелвином Гудом занялся бизнесом. В соседнем городке Хоупе появился новый магазинчик, молодой хозяин которого торговал разнообразными мелочами. Но его компаньон оказался мошенником и в один прекрасный день 1888 года исчез со всей наличностью. Дэвид почти полностью разорился.
Молодой человек, однако, не унывал. У него были знакомые в штате Канзас, обещавшие подыскать ему работу. Он направился в город Абилин, где почти сразу стал работать механиком на маслобойне.
К этому времени у Эйзенхауэров уже был сын Артур, родившийся в 1886 году. Ида ждала второго ребенка и поэтому не поехала с мужем. К тому же в Хоупе оставались фермеры, которым в прошлом хозяин магазина нередко отпускал товары в кредит, но никак не мог получить причитавшиеся ему деньги. Поэтому был нанят адвокат, который за определенный процент намеревался взыскать с должников положенные суммы. Ему действительно это удалось, но вместо того чтобы передать собранные деньги Иде, он, как и прежний компаньон, присвоил их, объявив, что полученная сумма даже меньше, чем причитающийся ему гонорар. Опасаясь, что его привлекут к суду, он также уехал неизвестно куда{35}.
Так Дэвид был вторично обманут. Жизненный опыт многому его научил. С этого времени он никогда не давал взаймы и не брал деньги в долг. Выбраться из житейских неурядиц ему помогала Ида, которая стойко переносила лишения, ни в чем не упрекая супруга. Дуайт вспоминал: «Отец два раза потерпел крах, и каждый раз мама еще шире улыбалась и еще более стойко работала»{36}.
Семья продолжала расти: в 1889 году родился Эдгар.
Четырнадцатого октября 1890 года появился на свет третий сын, названный Дэвидом Дуайтом. Родился человек, которому суждено было стать известным всему миру вначале в качестве полководца, а затем президента страны. К этому времени Ида под безусловным влиянием супруга оставила меннонитов и также стала адептом Свидетелей Иеговы. Присоединившись к Дэвиду в начале 1892 года, через год с лишним после рождения Дуайта, и почти полностью посвятив себя семейным обязанностям, она всё же находила время для религиозного служения. В доме Эйзенхауэров (они купили в рассрочку крохотную хижину, стоявшую на участке в три акра, так что приусадебного хозяйства почти не было) стали собираться иеговисты на еженедельные собрания, начавшиеся в 1896 году и продолжавшиеся на протяжении девятнадцати лет.
На третьем ребенке семья не остановилась. В 1892 году родился Рой, в 1894-м — Пол (он умер от скарлатины в раннем детстве), в 1898-м — Эрл, в 1899-м — Милтон. Шестеро сыновей и ни единой дочери! Горевали ли родители по этому поводу? Если и горевали, то виду не выказывали. Люди религиозные, они считали своих детей Божьим даром. Правда, после рождения Милтона отец, как рассказывали старшие сыновья, долго бродил по соседнему лесу, пытаясь заглушить досаду (он почему-то был уверен, что на этот раз на свет появится девочка).
Будучи глубоко привержены иеговистским догматам, родители явно не навязывали свою веру детям, которые не последовали их примеру. Все сыновья считали себя принадлежавшими к протестантскому исповеданию, но были людьми сугубо светскими. Единственное сильное огорчение, которое доставил матери Дуайт, — поступление на военную службу. Мать была еще большей пацифисткой, чем отец, но тщательно скрывала свои чувства, предоставив детям право выбора карьеры, этических норм, религиозных верований. Вполне возможно, что, зная отличные бойцовские качества своего третьего сына, она втайне надеялась, что он многого добьется на военном поприще.
Это было особенно важно в связи с тем, что семье механика маслобойни жилось нелегко. Через много лет, когда приступали к строительству Музея Эйзенхауэра в Абилине, присутствовавший на торжестве президент поделился с участниками церемонии детскими впечатлениями: «Постепенно я понял, что мы были очень бедными, но слава Америки как раз в том, что мы тогда не задумывались над этим. Мы знали лишь то, что постоянно повторяли наши родители: для вас открыты все пути. Только не ленитесь, воспользуйтесь ими»{37}.
Несмотря на бедность, детство Дуайта было мирным. Символом семейного спокойствия и даже относительного благополучия являлись большие часы на стене. Читая после ужина детям отрывки из Библии, отец поглядывал на эти часы и в положенное время прекращал чтение. «Звуки этих часов были слышны по всему дому. Когда отец заводил часы, это означало, что пора идти спать»{38}. Младший брат Дуайта, Милтон, рассказывал одному из первых биографов Эйзенхауэра, что отца, работавшего по 12 часов в день, дети видели только по вечерам.
К тому же Дэвид не оставлял своих планов получить высшее техническое образование. В течение нескольких лет он сдавал нелегкие специальные экзамены, ездил в различные университеты, чтобы «сбросить с плеч» тот или иной предмет, и в конце концов добился своего: 31 декабря 1904 года получил диплом инженера{39}. Этот диплом, которым гордился не только его обладатель, но и все его родные, висит на почетном месте в одной из комнат дома Эйзенхауэров, превращенного в музей.
Главную роль в воспитании детей играла мать. «Она была человеком радостным и счастливым», — рассказывал Милтон{40}.
Имя Дуайт встречалось редко и казалось странным. Поэтому сверстники прозвали его Айк; наверное, им казалось, что это звучит похоже, но произносится легче. Родители также восприняли сокращенное имя. Более того, Ида стала так называть и старшего сына Эдгара, и в семье утвердились имена Айк-большой и Айк-маленький.
