Солдаты Советской Армии большую часть времени занимались хозяйственными работами и работами на гражданских объектах, колхозах, птицефабриках, строительстве гаражей и дач для отцовкомандиров. И любая колхозница, коровий бригадир считали своим долгом покомандовать солдатами. В СССР народ относился к солдатам хорошо, но были отдельные случаи хамства и антагонизма, о которых речь будет дальше.
Уже в первый вечер нам в больших, многолитровых термосах приносили еду из последних вагонов-кухонь. Кормили хорошо – каши, супы, борщи, белый и серый хлеб, вечером картошка и селёдка. Это был обычный рацион, которым я питался три года за исключением того времени, когда был на спортивных сборах и соревнованиях. Там нас кормили по-царски. Еды всегда хватало. Последних два года я и многие не ходил на ужин как и многие другие старослужащие, Мы говорили первогодкам "салагам": "Съешь мой ужин, и только сахар и кусочек белого хлеба принеси мне".
И мне странно было в девяностых годах слышать, что солдаты недоедают. А дикий случай голода моряков на Дальнем Востоке, где от дистрофии умер матрос, а те матросы, что показывали по телевидению были копией узников фашистских концлагерей, потряс весь мир. Как ненавидели генералы и адмиралы своих солдат и матросов можно себе только представить. А продажа своих солдат в рабство в Чечне? Кто-то мне скажет, что это был единственный случай. Нет, не единственный, а только один из многих, который был раскрыт и опубликован в печати.
Что это за страна, где создан Комитет солдатских матерей, единственная, хоть и очень слабая сила, заботящаяся о своих сыновьях
– солдатах? Но несмотря на это в Российской армии гибнут люди от
"дедовщины" и других, не связанных с боевой обстановкой причин,
А сейчас поезд идёт на восток. Вспоминаем и поём песни из кинофильмов, украинские, военные песни. Я запеваю песню из кинофильма "Поезд идёт на восток":
…Песня друзей,
Поезд идёт
Всё быстрей.
Наш состав останавливается только для смены паровозов и паровозных бригад, а также для заливки воды в паровоз и вагоны.
Стоим на товарных станциях по полчаса и за это время бегаем на вокзал или в город для покупки курева и водки. Сколько стоять нам никто не знает и, боясь опоздать к отправке поезда, мы несёмся изо всех сил, прыгая через рельсы, пролезая под вагонами стоящих поездов, перелезая через стоящие пассажирские вагоны.
Но на вокзалах и магазинах рядом с вокзалом продавцам была дана команда – ВОДКУ НОВОБРАНЦАМ НЕ ПРОДАВАТЬ!
Мы преодолевали это препятствие словами: "Девушка, без сдачи" и давали немного большую сумму, чем было положено. И жадность продавщиц была выше запретов. Они нас просили запрятать водку, а то их снимут с работы. И начиналась обратная гонка, Нас уже не обыскивали, но мы соблюдали осторожность и прятали водку.
Запыхавшись, влетали вагон. Не помню случая, чтобы ктото отстал.
Следующее утро мы уже ехали по заснеженной равнине. Природа была уже немного другая. Закончились украинские беленькие, глиняные, крытые соломой или "очеретом"-камышом хаты и пошли деревянные срубы, иногда кирпичные, крытые тесовыми досками, небольшие домики. Перед ними палисадники. Россия!
Когда-то давно, в июне 1946 года, я девятилетний, с сестрой Валей и отцом проезжали эти места. Тогда в некоторых местах стояла до горизонта, стянутая сюда поверженная военная техника. И наша и немецкая. Танки, пушки, автомобили, остовы обгоревших пассажирских и товарных вагонов. Всё исковеркано, обгорело, разбито. Все пассажиры прильнули к окнам. Тогда ехали домой многие, отвоевавшие ту страшную войну солдаты. Посыпались комментарии:
– Наша "тридцать четверка", "пантера", "сотка", а вон башня от
"тигра"! Я спросил одного из них:
– Дядя, а чего здесь так много разбитых танков?
– Курская дуги, сынок. Огненная и кровавая дуга. Много полегло здесь пехоты и сгорело нашего брата танкиста.
– Дядь? А почему сгорели?
– Мал ты сынок, чтобы тебе это рассказывать.
Я уже тогда знал, а потом, будучи уже взрослым, убедился, что бойцы по-настоящему воевавшие, видевшие близко кровь, смерть, сами будучи ранеными, обожжёнными или контужеными, не любят рассказывать о войне. А если к ним пристанут с расспросами и невозможно отвертеться, мрачнеют коротко у рассказывая и могут на средине рассказа замолчать и думать о своем. И их можно понять Сейчас поля были пусты, заметены снегом и только кое-где стояли заградительные, снегозадерживающие щиты, для будущего урожая.
Затянули песню "Россия, дожди косые".
В районе Саратова проехали по мосту через Матушку Волгу. Поезд загрохотал так, что нужно было кричать соседу на ухо, что-6ы он услышал. В окнах замелькали раскосы моста. Волга возле берегов подёрнулась ледком. Пароходов не было видно. Только одинокий буксир шел вверх по Волге, оставляя за собой, расходящийся углом, пенный след. Поезд выскочил на берег, и в вагоне наступила тишина. Обычный стук колёс не исчез, но после грохота на мосту тишина казалась полной. Всегда, когда я проезжаю Волгу вспоминаю стихи Некрасова:
"Волга, Волга. Весной полноводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнена наша земля.
Выдь на Волгу, чей стон раздаётся
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовётся-.
То бурлаки бредут бечевой".
Грустные стихи. Но Волга широкая и пока проедешь её вспоминаешь:
"Красавица народная,
Как море полноводная,
Как родина свободная,
Широка, глубока, сильна".
На душе становилось муторно от ощущения своего удаления от дома..
За окном вагона шёл снег и казалось, что снежинки летят горизонтально. Через день седой Урал. Он был действительно седым.
Покрытые снегом ели и скалы напоминали лубочные картинки и новогодние открытки. Поезд, преодолевая подъёмы шёл медленно, изгибаясь на поворотах, и в такие моменты был виден дымящийся паровоз и открывалась необычайно красивая горная панорама. Мне много раз приходилось пересекать Уральский хребет в разные времена года и я всегда был рад когда это было днём. В. Высоцкий сказал, что лучше гор могут быть только горы. Я с ним согласен. Урал! Сколько сказок, легенд и историй написано об Урале. И знаменитые Демидовы, и в наше время на Урале ковалась мощь России бездарно потом растрачиваемая выжившими из ума правителями вроде Хрущева и Брежнева. Они видели мощь России в танках и пушках. А она совсем в другом – в благосостоянии народа.
Перевалили Урал и началась западная Сибирь. Наша жизнь шла своим чередом, только ребята на остановках стали реже выбегать за покупками: закончились деньги. Но кто-то предложил пить тройной одеколон, который был у многих уже бреющихся ребят,. Для тех молодых, кто будет это читать в ХХI веке (В чём я очень сомневаюсь), объясню: это самый дешёвый цветочный одеколон на спирту, обычно применяемый для освежения лица после бритья. Многим затея понравилась, стали наливать в кружки и разбавлять водой, от чего эта смесь белела, и становилась похожей на разбавленное водой молоко. В вагоне стоял удушливый запах немытых мужских тел, табака (в вагонах курили), кислых щей, которые нам приносили на обед и специфический запах тройного одеколона, Как сказали бы Ильф и Петров, всё это воздух не озонировало. Я не хотел пить эту смесь, но стадное чувство и мой лозунг: "Всё что есть, испытаем на свете" подтолкнули меня и я тоже выпил четверть кружки этой гадости. Тёрпкая и вонючая, она обожгла мне глотку. Никакого хмеля я он неё не почувствовал, но из желудка всё время появлялась цветочная отрыжка, а во рту дня три стоял непривычный запах этой дряни. Некоторым понравилось, а может быть они так говорили, но я дал себе слово никогда в жизни подобную бурду не пить и слово сдержал.
