в карантине. Часть из нас – больные, часть – здоровые. Вот выпускают меня или другую заболевшую на час в общее помещение. После нас выпускают кого-то еще. И они пользуются тем же самым. Теми же душевыми. Теми же телефонными трубками. Той же микроволновкой. Всем тем же, что и мы. Конечно, я тщательно обрызгала все санитайзерами и химикатами. Но это разовая акция. Я же не собираюсь каждый день тратить свой единственный час на уборку всего помещения. И это в стране, которая заявляет всему миру о своем гуманизме и победившей зло демократии. Которая гордится своей якобы идеальной системой правосудия. Которая пытается учить других, как нужно организовывать порядок в своей стране. И где этот хваленый порядок? Я скажу где. Он микробами расползается по помещению и липкой слизью сползает по стенам душевых – вот такой порядок. Я бы, конечно, не хотела, чтобы всем с положительными тестами запретили выходить в принципе. Но можно было бы всех больных выпускать последними за день, а потом обрабатывать помещение после них. А то выходит, что мы невольно принимаем на себя ответственность за здоровье другого человека. Я так не хочу. В отличие от тюремной американской системы, у меня есть понимание слова «совесть». Впрочем, я где-то слышала, что в английском языке такого понятия нет вовсе. Есть слово “conscience”, которое корректно можно перевести как «сознание». А конкретно «совести» я припомнить не могу. Но я в это не верю. Все мы люди, и все способны на эмоциональные проявления, независимо от их наличия в конкретном языке. Если только вдруг мощная пропаганда не навязывает лишь одну парадигму. Но в стране победившей демократии такого же быть не может…
40
После событий с бывшим мужем и всех тюремных мытарств я думала, что меня уже невозможно сломить. Я повидала столько манипуляций и изощренных ментальных пыток, что не представляю, как еще можно меня удивить. Однако никогда не стоит недооценивать человеческую изобретательность. В моем деле описана вся моя история с бывшим супругом. О том, как он выстрелил мне в ногу. О моем отторжении оружия и его боязни. И если уж они сумели накатать 60 страниц о малейших деталях моей физики, то чего им стоило детально изучить мое дело? Примерно неделю назад я буквально вздрогнула от резких звуков – звуков выстрелов. Я подумала, что мне показалось. Но через минуту я их вновь явственно услышала. Сомнений уже быть не могло. Сначала я испугалась, что в блоке произошло какое-то ЧП и охранникам пришлось применить оружие. И действительно, я услышала какие-то отдаленные стоны. И вновь выстрелы. Через полчаса все затихло. Возможно, я бы и забыла про это происшествие. Если бы это не продолжалось каждую ночь. Каждую ночь после отбоя слышатся звуки выстрелов, которые то приближаются, то отдаляются. Судя по качеству звука – аудио или видеозапись с телефона. Дошло до того, что я решила не ложиться спать, потому что ждала, что они вот-вот начнутся. И я не ошиблась. На третью ночь «ночных снайперов» я просто завернулась целиком в одеяло, укрыв голову. И плакала. Потому что они не должны были увидеть мои слезы ни в коем случае. Я поняла, для кого это делается. Но для чего? Мне скоро выходить на свободу. Расчет на то, что я испугаюсь и решу все-таки остаться в стране? Или же что я пойду жаловаться? Да, у меня была такая мысль. Хотелось выйти и настучать по башке тому гению, кто решил так развлекаться. Но я знаю, что последует за этим. Офицеры ответят, что ничего подобного не было. Их больше, их слово против одного моего. Пойдут подозрения в моей психической вменяемости. Пропишут мне насильно какое-нибудь лечение неизвестными препаратами. Я слышала в тюрьме подобные истории – как людей провоцировали и потом диагностировали психологическое расстройство. Поэтому я почти заставила себя не реагировать на это. Медитация… И это сработало! Я научилась засыпать под звуки, которые провоцировали фантомные боли. А с болями в ноге я уже давно научилась справляться. Еще одна маленькая победа хрупкой русской девушки над чудовищной американской системой.
В камеру, которая расположена перпендикулярно к моей, заселили одну молодую девушку. Дженнис. У нее гремучая смесь кровей – итальянская, русская и пуэрториканская. Мы с ней начали общаться. Она ужасно смешная. Других эпитетов не подобрать, иногда от ее шуток я хохочу как сумасшедшая. Сначала она себя позиционировала как сильную, независимую, агрессивную лесбиянку. Но этот лоск довольно быстро сошел, и она уже щебетала, как милейшая девочка. История у нее – как всегда – не самая простая. Ее мама умерла, когда она была еще маленькой. Она живет с отцом, наркоманом и алкоголиком. Он ее втянул в свое окружение, и в результате она была арестована по подозрению в распространении наркотиков. История непростая, но далеко не новая. И очень ладно рассказанная. Впрочем, большую часть времени она шутила и очень смешно ругалась. После всего негатива последних нескольких недель это был для меня настоящий бальзам на душу. Три дня подряд мы общались через двери. Охрана нам нисколько не препятствовала. Я не питала никаких сомнений почему. Спустя три дня ее перевели в другую секцию. Что является исключением для правил содержания в карантине в любой тюрьме. Выстрелы тоже, будто по мановению волшебной палочки, сошли на нет. Но в любом случае я сочувствую Дженнис. И надеюсь, что у нее все сложится хорошо. Как и у меня совсем скоро. Хочу ли я покинуть США? Точный ответ я знала еще пять лет назад.
4 октября, 2016 год. Мчимся по шоссе 66. Знакомый говорит, что ему нужно заехать в Фэрфакс, штат Вирджиния. Я говорю, что мы так не договаривались. На это получаю ответ, что он не спрашивает моего разрешения, он везет меня бесплатно, это ненадолго. Подъехали к многоквартирному дому. Я говорю, что мне нужен туалет. Он кому-то звонит. Поднимаемся. Дверь открывает парень. Я его знаю. Он неприветлив. Очень нервничает. Квартира не обжита. Покрыта пылью. Ванная комната грязная – на полке мужской дезодорант и зубная щетка… Нет зубной пасты… Странно… Выходим из квартиры. Постоялец следует за нами, в руках что-то черное – пакет, сумка? Зачем?
– Через 5 минут поедем, нам нужно с товарищем перетереть, – сказал водитель.
– Мне нужно вывести собаку, – беру Мишу и начинаю отдаляться от мужчин.
Отойдя на расстояние в два многоквартирных дома, Миша остановился. Я обернулась. Буквально спустя минуту со всех сторон на сумасшедшей скорости к мужчинам подъезжают автомобили, из которых выскакивают люди в гражданской одежде и бронежилетах…
«Что происходит?
