Ознакомительная версия.
— Угу, — только и ответила Джанет.
— Кстати, какова стоимость номера? Я не посмотрел, когда регистрировался.
— Девять тысяч фунтов за сутки, то есть около тринадцати тысяч долларов. Надеюсь, он того стоит, да?
Я задумался. Для меня самого оставалось загадкой, почему я всегда непременно бронировал президентский люкс, невзирая на абсурдную цену. Тут явно усматривалось влияние Ричарда Гира и моего любимого фильма «Красотка». Но не только. Еще это восхитительное чувство, с которым подходишь к стойке шикарного отеля и небрежно произносишь эти волшебные слова: «Я Джордан Белфорт, для меня тут забронирован президентский люкс…»
Ладно, признаю: это я просто пытаюсь компенсировать неуверенность в себе. Ну и что с того?
Не без сарказма я ответил:
— Спасибо, что напомнила мне, какие сегодня курсы валют, о Мисс Мировой Банк. Я чуть было не позабыл их. Но как бы там ни было, номер определенно тянет на тринадцать штук. Хотя за такие бабки к нему должны бы прилагаться пара-тройка рабынь, как считаешь?
— Я постараюсь подыскать для вас парочку, — Джанет была просто воплощением сарказма. — Но вы в любом случае выписываетесь из отеля завтра в полдень, поскольку мы заплатили всего за сутки. Видите, как я всегда берегу ваши денежки? Кстати, как там тетушка Надин?
Неожиданно меня охватил приступ паранойи — а вдруг наш разговор прослушивается? Вдруг ФБР обнаглело до того, что подключилось к телефону Джанет? Нет, это немыслимо! Прослушка стоит недешево, а по телефону я никогда не обсуждал ничего особо важного, если только, конечно, агенты ФБР не собирались обвинить меня в том, что я сексуальный маньяк или конченый наркоман.
Да, но ведь есть же еще и англичане! Возможно ли, что Ми-6 преследует меня за преступление, которого я еще даже не совершил? Нет, это тоже немыслимо! У них и без того хватает забот с террористами из Ирландской республиканской армии, разве не так? Неужели им есть дело до Волка с Уолл-стрит и его дьявольских козней, цель которых — развращение учительницы на пенсии? Плевать они на это хотели! Успокоившись, я ответил:
— О, с тетушкой все отлично. Я только что отвез ее в ее домик, милый домик. Так они здесь в Англии говорят.
— Да не может быть? Неужели прямо так и говорят? — сарказм Джанет просто сочился из трубки.
— Ой, прости меня, дурака, я забыл, что ты все на свете знаешь и без меня, убогого. Послушай-ка, мне нужно задержаться в Лондоне еще на денек. У меня тут кое-какие дела. Продли-ка мне номер еще на сутки и проследи за тем, чтобы мой самолет ждал меня в Хитроу утром в пятницу. И не забудь сказать пилоту, что ему придется лететь обратно из Женевы в Лондон в тот же день. Патриции нужно будет вернуться домой уже вечером, договорились?
Джанет бодро ответила:
— Я выполню все, что прикажете, босс (почему я всегда слышу какую-то невыносимую иронию, когда она произносит слово «босс»?). Только вот не понимаю, зачем вы мне рассказываете про какие-то «дела», которые якобы велят вам задержаться в Лондоне еще на день?
Как она догадалась? Неужели так очевидно, что я просто хочу нажраться кваалюда в спокойной обстановке — вдали от любопытных глаз швейцарских банкиров? Да нет, просто Джанет знает меня как облупленного. Она не уступала в этом отношении Герцогине. А поскольку я врал Джанет гораздо меньше, чем своей жене, она гораздо лучше чувствовала, когда я замышлял что-нибудь этакое.
И я соврал и на этот раз:
— Я не понимаю, на что ты намекаешь. Но, коли уж ты завела об этом разговор, так уж и быть, объясню. Видишь ли, оказалось, что в Лондоне есть один дико клевый ночной клуб, называется «Аннабель». Туда так просто не попадешь. Зарезервируй мне лучший столик в этом заведении на завтрашнюю ночь и скажи им, чтобы приготовили для меня три бутылки шампанского «Кристаль» во льду. Но если это сложно…
— А вот этого не надо! — взвилась Джанет. — Нет ничего сложного! Ваш столик будет вас ждать, мистер Белфорт. Не нужно ли мне позаботиться еще о каких-нибудь деталях завтрашнего вечера?
— Ох, какая же ты язва, Джанет! Ты ведь знаешь, что я действительно… О`кей, раз уж ты подала мне такую идею — почему бы тебе не заказать еще двух первоклассных курочек? Одну для меня, а другую для Дэнни. Знаешь, давай лучше трех — вдруг с одной из них выйдет облом. В этой Европе никогда не знаешь…
Ладно, давай заканчивать! Хочу спуститься вниз, немного размяться, а затем отправлюсь на Бонд-стрит, прошвырнусь по магазинам. Отец будет счастлив, получив очередной счет! А теперь, прежде чем я повесил трубку, напомни мне, пожалуйста, как сильно ты меня любишь и как сильно скучаешь по мне!
В трубке прозвучало без всякого выражения:
— Вы лучший босс во всем мире, и я люблю вас, и скучаю по вам, и не могу без вас жить.
— Так я и думал, — ответил я благосклонно и положил трубку, не попрощавшись.
Глава 17
Директор подделок
Ровно через тридцать шесть часов мой «Лирджет», загудев и взревев, как истребитель, оторвался от бетона Хитроу и взмыл в утреннее пятничное небо. Тетка Патриция сидела по левую руку от меня — на ее лице застыло выражение смертельного страха. Она вцепилась в подлокотники своего кресла так сильно, что костяшки пальцев побелели. Я не сводил с нее взгляда секунд тридцать, и за это время она моргнула один только раз. Я чувствовал себя виноватым, но что я мог поделать? Когда тобой заряжают полый снаряд длиной пятнадцать футов и выстреливают в воздух со скоростью пятьсот миль в час — такое мало кому доставляет удовольствие.
Дэнни сидел лицом ко мне, спиной к кабине экипажа. Он возвращался в Швейцарию спиной вперед; меня бы лично это малость выбило из колеи. Но, как и на многое в жизни, Дэнни, похоже, было на это совершенно наплевать. На самом деле, несмотря на шум и вибрацию, он уже крепко спал в своей обычной позе — с запрокинутой назад головой и широко открытым ртом, полным огромных сверкающих зубов. Не стану отрицать, что эта его невероятная способность — моментально засыпать в любых условиях — просто сводила меня с ума от зависти. Как можно разом выключить все мысли, роящиеся в твоей голове? Ну да ладно. Сон был его даром и моим проклятием.
Я наклонился к крошечному овальному окошку и нечаянно стукнулся о стекло головой, но несильно. Прижавшись носом к стеклу, я смотрел на Лондон, становившийся подо мной все меньше и меньше. В этот ранний час — в семь утра — густой слой тумана все еще накрывал город плотным одеялом, и все, что я мог разглядеть сквозь него, — это стержень Биг-Бена, выпиравший из тумана, как огромный эрегированный член, отчаянно жаждущий секса. После тридцати шести последних часов одной мысли об эрекции и сексе было достаточно, чтобы окончательно скрутить мои измученные нервы в запутанный клубок.
Ознакомительная версия.
