В 1990 году Тим Собакин стал сперва заместителем, а потом и главным редактором одного из лучших наших детских журналов — «Трамвай», который выходил до 1995 года (тиражи бывали свыше пяти миллионов экземпляров!). В какой-то степени, перефразируя известное, можно сказать, что вся наша современная детская литература вышла из «Трамвая», и если потом появлялись иные средства передвижения — кубарем («Куча мала»), на тормозах (питерский «Автобус») или на лопате по цветущей огородной грядке («Кукумбер»), то все они, конечно, пришли в этот мир с оглядкой на «Трамвай», и на его непосредственного предшественника — «Трамвай № МЫ», который выходил как ежемесячное приложение к газете «Семья».
90-е годы были, в определённом смысле, счастливым временем для детской журналистики, и хотя традиционные журналы переживали не лучшие времена, а некоторые попросту были уничтожены (как это случилось с ленинградской «Искоркой»), рождались новые проекты (вспомню хотя бы тогдашние журналы, в работе которых мне удалось поучаствовать, — «Баламут» и «Буратино»), и «Трамвай» в этом смысле оказался ведущим. Сочетание классики и живой литературы, серьёзных детских-отроческих тем и весёлого, порой просто бесшабашного ёрничанья, сочетание профессионального творчества и первых детских опытов писания стихов, наконец, подвижное сочетание художественных и популярных жанров, словесной и изобразительной игры — всё это было в «Трамвае», за чтением которого выросли многие сегодняшние родители. Детское со взрослым тесно переплетаются на страницах журнала — это было явлением нового мышления, поэтому журнал оказался таким востребованным: дети и взрослые в равной степени почувствовали, что к ним относятся серьёзно.
А потом Тим Собакин был литературным редактором преемника «Трамвая» — не менее живого журнала «Куча мала». И редакторствовал в других изданиях — и в «Колобке», и в «Филе», и в «Синдбаде»… Так что наша детская литература связана с Тимом Собакиным крепко-накрепко. А он — с ней!
В 80-е годы, существовала в Ленинграде жизнерадостная студенческая агитбригада. Руководил ею мой большой друг поэт Вячеслав Лейкин и время от времени подначивал меня отправиться с ребятами в какое-нибудь недолгое увлекательное путешествие. Одно из них выпало на суровую зиму, ехали мы в поезде куда-то на север, купе насквозь заледенело, а впереди нас ждали неведомые станции с таинственными названиями — Кемь, Кандалакша. Ночью ничего не оставалось, как, закутавшись в протёртое одеяло, сочинять романтические стихи: «За Кемью, за темью, снегами набрякши, ночная дорога вела к Кандалакше…»
Поэзия тогда витала в воздухе; помню, как мы делились со Славой Лейкиным впечатлениями от недавно услышанных стихов для детей — их читал молодой поэт Олег Бундур на одном из выступлений в Доме детской книги. Стихи были короткие, яркие:
Папа шляпу
Бросил
На пол
Шляпа встала
И ушла.
Вот такие-то дела…
В детских стихах царил культ парадокса. Олег Бундур умел этот парадокс поймать, запечатлеть, додумать. Но уже тогда в его стихах появилось куда более важное: Олег с какой-то удивительной трогательностью рассказывал о своём маленьком герое, о его семье, о том, как складываются у него отношения с мамой и папой, близкими и друзьями.
Мама на папу глядит,
Улыбается,
Папа на маму глядит,
Улыбается,
А день самый будний,
Не воскресенье,
И за окошком — не солнце,
А вьюга,
Просто такое у них
Настроение,
Просто они
Очень любят друг друга.
От этой любви
И легко, и светло.
Мне с папой и мамой
Так повезло!
В те годы у Олега Бундура вышли очень славные, на мой взгляд, сборники — «Для чего бывает день?» в ленинградском издательстве «Детская литература», а также «Сто ключей» и «Папу с мамой берегу» — в Мурманском книжном издательстве.
А потом Олег Бундур пропал — затерялся на необъятных северных просторах. По профессии он врач, и работы ему вполне хватало помимо стихов для детей. Но по призванию он самый настоящий детский поэт. Мы знаем, что в литературе это не редкость, между врачами и писателями давно установилась духовная связь, доктора становятся прозаиками и поэтами. Вот и до детской литературы дошло это поветрие.
А потом Бундур нашёлся! И что удивительно: оказывается, он живёт и работает в той самой Кандалакше, по дороге к которой мы вспоминали и читали его строчки. Бывают же такие совпадения! Прочитал я его тогдашние стихи и подумал, что если есть у человека потребность в настоящем поэтическом общении с ребёнком, то никуда он от этого не денется. Такое общение может быть разным, и если счастье — почти всегда в рифму, то печаль может обойтись и без неё:
Я сегодня — не сын,
И папа — не папа,
И мама — не мама:
Мы три человека,
Сидим, как чужие.
Папа обидел маму,
Она на меня накричала,
Я в спальню ушёл,
Хлопнув дверью…
Если мне хочется плакать,
Я с головой накрываюсь
Своим одеялом
И плачу тихонько,
Бывает, что засыпаю.
Вот и сейчас уснуть бы
Под этим родным одеялом —
А после выйти из спальни,
А мама с папой на кухне
Посуду рядышком моют
Или картошку чистят,
И шёпотом говорят.
Скорей бы проснуться…
Пишет Олег тёплые, мягкие стихи, — то-то они вспоминались в зимнюю стужу! Мы знаем: умное, душевное слово порою согревает, как ничто другое. Тем более, что в центре поэтического мира Олега Бундура — простая семья, и его маленькие герои переполнены самыми разнообразными впечатлениями:
Смотрю в бинокль, и всё вокруг
Так незнакомо стало вдруг,
Какой-то маленький диван,
А я — как великан!
Чудных вещей полным-полно,
Я обхожу весь дом:
Вот дверь, вот стол, а вот окно
И папа за окном.
Он машет издали рукой:
— Иди сюда скорее!
Стоит он маленький такой,
Что я его жалею.
Про стихи Бундура можно было бы сказать, что это самая настоящая «семейная педагогика», только выстроенная по особым — поэтическим — законам. А это законы взаимопонимания, юмора и хорошего русского языка.
Время свободное —
Некуда деть!
Как хорошо
Друг на друга глядеть!
Как хорошо
Говорить обо всём,
Что было, что есть
И что будет потом.
Я только бы этим
И занимался…
Как хорошо —
Телевизор сломался!
Я подумал: если есть семейный доктор, то почему бы не быть семейному поэту? Олег Семёнович Бундур наверняка сгодился бы на эту во всех отношениях достойную и почётную роль. Поскольку пишет он, как правило, именно о семье: о детях и родителях, о старшем поколении — бабушках и дедушках, о ближнем детском мире — доме, детских заботах, об игрушках и домашних животных, а главное — о той радости, которую приносит дружная семейная жизнь. Пишет в подробностях, в деталях, иногда возвращаясь к одним и тем же темам, но всегда трогательно, занятно и увлекательно.
