8 февраля 1945 года короткая артиллерийская подготовка возвестила о новом наступлении. Короткая — из-за нехватки боеприпасов. Оборона противника была прорвана ударной группировкой, но в дальнейшем темп наступления начал снижаться, хотя порыв войск был достаточно высок.
Именно в эти дни генерала Рязанова вызвали в штаб 3-й гвардейской танковой армии.
Под крылом самолета еще горели дома с черепичными крышами, тлели автомашины на дорогах, валялись остовы разбитых бронетранспортеров, чернели закопченные коробки «тигров», «пантер», штурмовых орудий. Это был результат работы гвардейцев Рыбалко, и самолет летел над осью их движения, на северо-запад от Одера, Генерал Рыбалко рад был видеть Василия Георгиевича. Как всегда, подчеркнул, что штурмовики — это его глаза и уши.
— Вызвал я вас вот зачем, — сказал Павел Степанович, — мы вам подарок приготовили — аэродром и… семнадцать «мессершмиттов». Совсем новенькие. Мои танкисты захватили их прямо на платформах. Вот здесь… — и командарм показал на карте сначала железнодорожную станцию, затем аэродром.
Лучшего подарка и не придумаешь! Как нужны нам были новые аэродромы, чтобы вести слаженную боевую работу с танкистами. А натиск их был стремителен, от Одера через леса к реке Бобер. Войдя в прорыв немецкой обороны, танкисты Рыбалко яростным натиском сломила сопротивление неприятеля, и он тысячами трупов заплатил за попытку удержать города Лигниц и Гейнау, а также десятки крупных и мелких населенных пунктов, расположенных в непосредственной близости от автострады Бреслау — Берлин.
— Мне нужно, Василий Георгиевич, срочно осмотреть левый берег Квейса. Отдайте, пожалуйста, распоряжение, — склонился над испещренной множеством пометок картой генерал Рыбалко.
— Уже дано, — сообщил командир корпуса. — Туда вылетел лейтенант Расницов…
В народе говорят: «Легок на помине». Именно в эту минуту открылась дверь, и вошел дежурный офицер. Доложил результаты наблюдений лейтенанта Расницова.
Генерал Рыбалко тотчас нанес разведданиые на карту, сразу же принял решение. На восточной опушке леса Мошендорф были танки. Ими займутся самоходчики. Вдоль реки тянулись траншеи, еще не занятые пехотой противника. Надо было принять меры, чтобы он их и не занял.
Из Гейнау на Гольдберг по трем дорогам двигались до восьми десятков автомашин, более трехсот повозок. Гитлеровцы отступали.
— А это для вас работенка, — Рыбалко посмотрел в сторону командира штурмового корпуса.
— Добро. Поднимаю в воздух девятку. К тому же Расницов докладывал, что видел три эшелона под парами. Пусть сам из них пар и выпускает, — принял решение Рязанов.
Через считанные минуты над командным пунктом с грохотом на бреющем пронеслись краснозвездные «силы».
Я слышал, как генерал Рязанов, разговаривая по рации с командиром 144-го гвардейского авиаполка майором М. Степановым, давал ему указания.
— После Расницова выпустишь Бегельдинова. Потом Чепелюка…
Наземные войска наступали в сложной, быстро меняющейся обстановке. С ходу форсировали реки, окружали и уничтожали большие и малые группировки врага, блокировав крупные гарнизоны в городах-крепостях Бреслау и Глогау.[33]
12 февраля 1945 года войсками 1-го Украинского фронта был освобожден город Бунцлау (Болеславец), где скончался выдающийся русский полководец фельдмаршал М. И. Кутузов. Здесь же ему воздвигнут памятник. И вот теперь, более 130 лет спустя, по той же исторической дороге шли наследники и продолжатели ратной славы своих предков, которые беспощадно громили нацистскую орду.
Эти победы давались нам большой кровью. Много наших товарищей остались лежать под Бунцлау. Среди них на мемориальном кладбище в Бунцлау — и могила коммуниста командира эскадрильи 140-го гвардейского авиаполка Героя Советского Союза гвардии капитана Николая Андреевича Евсюкова.
Расскажу коротко о судьбе старшего лейтенанта И. Кузнецова, сбитого под Бунцлау.
Уже два раза он побывал в лапах фашистов, и вот опять — плен, концлагерь. На охваченном пламенем самолете Кузнецов приземлился на вражеской территории, чудом остался жив. Воздушный стрелок сержант В. Мужинский погиб. Израненного, обгоревшего, с переломом ног, гитлеровцы бросили Кузнецова за колючую проволоку.
Потом пришло долгожданное освобождение. Летчика сразу же поместили в госпиталь.
Возвратившись в корпус, Ваня рассказал, как его сосед по палате Никифор Подгайко, бывший партизан и его товарищ по концлагерю, где-то нашел годовой давности журнал, в котором был напечатан очерк о воинах его полка; опубликованы и фотографии героев. Окружающим трудно было поверить, что круглолицый, широко улыбающийся бравый летчик, снятый на фоне самолета — и есть вот этот перебинтованный, «закованный» в гипс человек. На гимнастерке летчика виднелись награды: два ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды.
— Вот, оказывается, какой вы, — сказал изумленно Подгайко.
— Какой я? Самый обыкновенный!..
* * *
Боевая страда продолжалась, и линия фронта отодвигалась все дальше за Одер.
На одной из многочисленных прифронтовых железнодорожных станций, расположенной в 15 километрах от линии боевого соприкосновения войск, гитлеровцы спешно производили погрузку эшелонов, пытаясь, вывезти технику и военное имущество в тыл. Здесь сосредоточилось до восьми эшелонов: часть из них уже находилась под парами.
Я поднял в воздух девятку «илов». Ведущий — старший лейтенант Н. Пургин. Пару истребителей прикрытия возглавил капитан И. Андрианов. На подходе к цели группу атаковали «фоккеры».
Вскоре они поняли безуспешность своих атак и со снижением решили удалиться на свою территорию. Имея преимущество в высоте, капитан Андрианов, свалив свой самолет на крыло, спикировал и быстро догнал ведомого фашиста. Очередь… и гитлеровец сорвался в штопор. Штурмовики беспрепятственно подошли к станции и высыпали на нее свой бомбовый груз…
Жаркие бои велись, не ослабевая.
Острой и порой драматичной становилась борьба в районе Бреслау. Это был крупный промышленный центр, в котором сосредоточилось много военных объектов, в том числе и предприятий по переработке нефти и синтетического каучука.
Понятно, что Бреслау был важным железнодорожным узлом. Вот почему гитлеровское командование значительно усилило и без того огромный гарнизон города, направив сюда дополнительные маршевые батальоны, сформировав боевые группы и отряды фольксштурма.
Город и его окрестности прикрывал многослойный огонь зенитной артиллерии.
