- Курт Хопфиц... - Вагнер, видимо, записал это имя и проговорил: Хорошо, я узнаю о нем и вас извещу! Хайль!
Зейц положил трубку и уставился на черную пластмассовую коробку аппарата. "Странная смерть... Очень странная смерть у господина Клейна, подумал он. - Конечно, о господине штандартенфюрере давно плачут черти, но не связана ли его кончина с появлением этого самого Хопфица?"
Зейц посмотрел на освещенные окна гостиной Зандлера. "Разве сходить? Присмотреться к Хопфицу?"
В полночь профессор поднялся: к себе. Вайдеман, напившись, уснул. Эрика ушла готовить спальню. Хопфиц и Пихт вышли покурить и наконец остались вдвоем.
- Вам привет от дядюшки Эрнста, - наклонившись к Пихту, сказал Хопфиц.
- Разве еще жив старый стервятник? - спросил Пихт и стиснул руку Семена. - Как ты попал сюда?
- Заброшен с рекомендательным письмом-приказом к Зейцу от штандартенфюрера Клейна. В Берлине действует группа обеспечения.
- Что должна сделать группа?
- Убить Клейна. Вернее, привести приговор минского суда в исполнение.
- Об этом приговоре мог знать Клейн? - спросил Павел.
- Должен. В нашей печати сообщалось о зверствах его зондеркоманды в Белоруссии.
- Это хорошо. Но если убрать Клейна не удастся, ты обречен.
- Директор послал меня как конструктора. Знаешь, есть загадки, над которыми бьются все "реактивщики". Интересно, как с ними справились немцы на "Штурмфогеле". А тебе я привез мину особого действия и миниатюрную рацию. По ней надо сообщить день и час фейерверка.
- День и час... - повторил в раздумье Пихт и, что-то решив, выпрямился. - Все ясно. День и час тебе сообщу, Зейца беру на себя. Механик Гехорсман готов нам помочь. Работай с ним. Он честный человек.
Неожиданно заныла сирена. "Воздушная тревога! - ворвался в динамик голос диктора. - Воздушная тревога районам Мюнхена, Аугсбурга, Лехфельда, Дахау..."
Пихт растолкал Вайдемана, и оба помчались на машинах к аэродрому.
Техники дежурных самолетов уже запускали моторы. На горизонте полыхало зарево. Резкие лучи прожекторов метались по небу. Доносился обрывистый лай автоматических пушек "эрликонов", и среди звезд то тут, то там вспыхивали и погасали шарики разрывов.
Набирая скорость, истребители один за другим уходили в небо. Пихт прикрывал Вайдемана. Он следил за его самолетом по красным выхлопам мотора.
- "Фальке-один", "Фальке-один"! - вызывал Вайдемана пост наведения.
- Слушает "Фальке-один".
- К району Аугсбурга курсом триста десять на высоте двенадцать тысяч метров направляется большая группа "летающих крепостей Б-17".
- Понятно, - отозвался Вайдеман и начал набирать высоту...
- Группа "Л", - через минуту включился он в эфир, - слушай мою команду: идем попарно до высоты двенадцать. Первое звено атакует сверху, второе снизу. Новотны, Пихт и Вендель действуют самостоятельно по обстановке.
Пихт пытался в черноте неба отыскать "летающие крепости", но не увидел их и решил пока держаться за Вайдемана.
Вдруг внизу слева замелькали трассы. Их было так много, что они походили на рой светлячков. Вайдеман, видимо, тоже заметил трассы и резко завалил машину в вираж. "Вот они, крепости", - подумал Пихт, щурясь от ослепительных трасс, которые неслись навстречу. Стрелки американских самолетов били наугад, пытаясь отогнать немецкие истребители. Вайдеман нырнул ниже. Какой-то прожектор достал длинное брюхо "крепости", Зеленая колючая трасса впилась в самолет. За мотором потянулся дымок, и вдруг яркая вспышка на мгновение ослепила Пихта. Вспыхнули бензиновые баки "крепости".
Бомбовозы, очевидно, начали перестраиваться. Пихт и Вайдеман метались по небу, надеясь отыскать среди огня их пушек лазейку, но повсюду встречали плотную завесу. Где-то сбоку задымила еще одна "крепость". Потом еще одна. Американцы стали сбрасывать бомбы и разворачиваться.
Так, точно приклеившись к самолету Вайдемана, Пихт пролетал весь бой. Горючее было на исходе.
- "Фальке-один", ухожу на заправку, - передал он.
- Ага, "Фальке-четыре", идем домой, - отозвался Вайдеман и со скольжением на крыло стал проваливаться вниз... , очевидно, начали перестраиваться. Пихт и Вайдеман метались по небу, надеясь отыскать среди огня их пушек лазейку, но повсюду встречали плотную завесу. Где-то сбоку задымила еще одна "крепость". Потом еще одна. Американцы стали сбрасывать бомбы и разворачиваться.
Так, точно приклеившись к самолету Вайдемана, Пихт пролетал весь бой. Горючее было на исходе.
- "Фальке-один", ухожу на заправку, - передал он.
- Ага, "Фальке-четыре", идем домой, - отозвался Вайдеман и со скольжением на крыло стал проваливаться вниз...
Пихт зарулил на стоянку и побежал к Вайдеману. Тот медленно шел навстречу, держа руками голову.
- Ты ранен? - спросил Пихт.
- Да нет, наверное, я хватил лишнего, - ответил Вайдеман. - Голова болит адски. Пихт рассмеялся.
- А ты здорово ссадил "крепость", Альберт, - польстил он. - Я ведь решил прикрывать тебя и все видел...
- Э, черт с ней, с "крепостью", - махнул рукой Вайдеман.
Глава четырнадцатая ШЕПОТ МЕРТВЫХ
По-провинциальному тихий, опрятный Берн в феврале 1943 года стал походить на осиный улей. Шпионы и дипломаты всех мастей и оттенков собирались в группки, разбивались, скучивались вновь. Непрерывные зондажи, полунамеки, полуофициальные встречи...
"Во имя войны на Востоке" гитлеровцы намеревались заключить сепаратный мир с Англией и особенно с Америкой.
Сюда же в это время приехал один из самых зловещих деятелей тайной дипломатии рейха князь Макс Гогенлоэ (агентурная кличка в картотеке СС "Паульс"). Его приняли Аллен Даллес, назвавшийся мистером Баллом, и посол Гаррисон.
Даллес с традиционным американским прямодушием заявил, что "уважает историческое значение Адольфа Гитлера и его дело". Но Гитлер поспешил и переиграл, ударил слишком рано и не там, где следовало; а сейчас "трудно себе представить, чтобы возбужденное общественное мнение англосаксов согласилось на Гитлера как на бесспорного хозяина Великой Германии".
"У господина Паульса, - пишется в стенографическом отчете, - сложилось впечатление, что американцы, в этом случае и мистер Балл, знать не хотят о большевизме или панславизме в Центральной Европе и, в противоположность англичанам, ни в коем случае не хотят видеть русских на Дарданеллах и в нефтяных областях Румынии или Малой Азии. Тут снова подтверждается, что Англия во имя сохранения свободной от русских Западной Европы и Средиземноморья готова пойти на расчленение Северной и Центральной Европы и на разграничение сфер влияния с русскими в этом районе..."
Но пока шпионы и дипломаты прощупывали позиции враждующих государств, Гитлер в "волчьем логове" задумал взять реванш за поражение под Сталинградом. Он приказал провести тотальную мобилизацию и начать наступление на Орловско-Курской дуге.
