Ксения и дети проводили лето в Гатчине. Раз в неделю они навещали меня. Мы условились, что в моем присутствии не будет произнесено ни одного слова о политике. Все, что я знал о политических новостях — это то, что молодой, энергичный Саратовский губернатор П. А. Столыпин заменил И. Л. Горемыкина. Мы плавали в финских водах на яхте моего шурина Миши и говорили о вещах, очень далеких от новой российской конституции.
Однажды пришло известие из Гатчины о том, что один из моих сыновей заболел скарлатиной и находится в тяжелом состоянии. Я должен был немедленно выехать.
— Я вернусь при первой же возможности, — обещал я своему помощнику. — Вероятно, на следующей неделе.
Эта следующая неделя так никогда и не наступила. Через три дня я получил от моего денщика, остававшегося на «Алмазе», записку, что экипаж крейсера накануне восстания и ждет только моего возвращения, чтобы объявить меня заложником.
— Я глубоко огорчен, Сандро, но в данном случае тебе не остается ничего другого, как подать в отставку, — решил Никки. — Правительство не может рисковать выдать члена Императорской фамилии в руки революционеров.
Я сидел за столом напротив него, опустив голову. У меня более не было сил спорить. Военные поражения, полная неудача всех моих усилий, реки крови, и — в довершение всего — мои матросы, которые хотели захватить меня в качестве заложника. Заложник — такова была награда за те двадцать четыре года, которые я посвятил флоту. Я пожертвовал всем — моей молодостью, моим самолюбием, моей энергией — во славу нашего флота. Когда я разговаривал с матросами, я ни разу в жизни не возвышал голоса. Я радел об их пользе пред адмиралами, министрами, Государем! Я дорожил моею популярностью среда флотских команд и гордился тем, что матросы на меня смотрели, как на своего отца и друга. И вдруг — заложник!!!..
Мне казалось, что я лишусь рассудка. Что мне оставалось делать? Но вдруг мне пришла в голову мысль. Под предлогом болезни сына я мог уехать за границу.
— Никки, — начал я, стараясь говорить убедительно ты знаешь, что Ирина и Федор больны скарлатиной. Доктора находят, что перемена климата могла бы принести им большую пользу. Что ты скажешь, если я уйду месяца на два за границу?
— Конечно, Сандро…
Мы обнялись. В этот день Никки был благороден. Он даже не подал вида об истинных причинах моего отъезда. Мне было стыдно пред самим собою, но я не мог ничем помочь. Я должен бежать. Должен. Эти слова, как молоты, бились в моем мозгу и заставляли меня забывать о моих обязанностях пред престолом и Родиной. Но все это потеряло для меня уже смысл. Я ненавидел такую Россию.
Глава XV. Биарриц. Начало авиации
1
Мы в Биаррице, на вилле Эспуар. Вся семья, славу Богу, со мною. Я покинул Россию без тени сожаления. Я так измучен событиями последних лет, я так глубоко чувствую, что Россия на краю гибели, и никто, и ничто не в силах изменить фатальный ход событий.
В Биаррице дышится легко. Если бы я мог, я остался бы здесь навсегда. Я отгоняю совестью эту соблазнительную мысль, я стараюсь заглушить её голосом души, чувством долга, — во мне постоянно идет напряженная борьба: русский вопрос, Россия мои житейские разочарования последних лет, мое бессилие помочь, спасти родину и кровная преданность ей восстают против человеческого, мелкого желания отдыха, покоя и счастливой жизни среди своей семьи.
Мы все здесь: Ксения, я, шестеро детей, три няни, два воспитателя: француз и англичанин, воспитательница Ирины, фрейлина Ксении, мой адъютант и много служащих.
Ольга, сестра Ксении, приехала в Биарриц раньше нас и живет в Отель дю Палэ. В первое же утро после нашего приезда, изнывая от томительной сентябрьской жары, с лицами, распухшими от укусов москитов, мы устремляемся на пляж и зарываемся в песок.
Напротив нашей виллы расположена площадка для гольфа. Я с увлечением начинаю учиться этой игре. Мы быстро входим в жизнь биаррицского общества. Мы встречаем много людей, устраиваем завтраки, обеды, играем в покер, в бридж, ездим на пикники.
Подходит Рождество с новыми развлечениями. Ирина, и Федор окончательно поправились. Детей приглашают на елки. Мы все, взрослые и дети, веселимся и наслаждаемся простотой, легкой жизнью, — я отгоняю мысли о России, — я живу, как живут сотни тысяч людей, всецело отдаваясь удовольствиям и развлечениям.
2
Весной в Биарриц приезжает король Эдуард VII Английский. Ксения — племянница его жены, королевы Александры, и наши отношения всегда отличались большой серьезностью. Король Эдуард поселяется в Отеле дю Палэ.
Местное население относится к нему с особою теплотою. Устраивается целый ряд празднеств. Король — удивительный человек, с ярко выраженной личностью и большим обаянием.
Я иногда играю с ним в бридж, и он наслаждается свободной жизнью в Биаррице, быстро завоевывая всеобщие симпатии.
Императрица Мария Федоровна, которая плавает с королевой Александрой (своей сестрой), тоже решается посетить Биарриц. Она приезжает в отдельном поезде, в сопровождении фрейлины Озеровой и князя Шервашидзе. Её приезд — большое событие для Биаррица.
Императрица поселяется в тех же комнатах Отеля дю Палэ, откуда только что выехал король Эдуард. Она радуется, что она с нами, ей нравятся наши друзья и наш образ жизни.
Я заказываю большой автомобиль фирм Дэлоннэ-Бельвиль, в соответствии с размерами нашей семьи: восемь мест внутри и два около шофера. Я сам управляю им, так как хорошо знаю местность.
Наступает май месяц, лучшее время года в Биаррице. Ещё нe жарко, масса цветов, поспевают ягоды, но мы должны уезжать.
Мы двигаемся в путь вместе с Императрицей. Происходит несколько официальных встрече по дороге. Близ Парижа Императрицу приветствует французский президент А. Фальер, и, наконец, мы в России — в Гатчине.
Здесь в конце июня месяца рождается Василий, наше седьмое дитя. Он так слаб, что доктора боятся, что он не выживет и приходится срочно вызывать священника, чтобы окрестить новорожденного, на этот раз без всякой торжественности. Но Василий, однако, обманул мрачные прогнозы докторов: он женился недавно в Нью-Йорке на княжне Голицыной.
3
После Гатчины мы живем в Петергофе, затем в Крыму. Я бываю повсюду, делаю визиты и исполняю мои обязанности. Никки и его министры рассказывают мне о серьезности политического положения. Вторая Дума состоит из открытых бунтовщиков, которые призывают страну к восстанию. Революция назревает. Одна надежда на твердость Столыпина. Но удастся ли ему удержать Россию на краю пропасти?
