Ознакомительная версия.
Определение Военной коллегии опубликовано в журнале «Известия ЦК КПСС» (№ 4, апрель 1989 г.). Там же опубликована обобщенная справка Комитета партконтроля при ЦК КПСС, КГБ СССР, Прокуратуры СССР и Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, в которой, как в ней указано, использованы документальные материалы из архивов этих учреждений, свидетельствующие о фальсификации уголовного дела, необоснованном осуждении Тухачевского и других участников «Антисоветской троцкистской военной организации» в Красной Армии и о применении при расследовании дела в отношении Тухачевского «жестоких мер физического воздействия». О применении этих мер, согласно справке, свидетельствует заключение судебно-медицинской экспертизы от 28 июня 1956 г.: «В пятнах и мазках на листах 165,166 дела № 967581 обнаружена кровь… «Об этом сказано и в определении Военной коллегии, в котором приведено заключение зам. Главного военного прокурора Терехова: «О применении к арестованным жестоких мер физического воздействия свидетельствует тот факт, что на протоколе допроса Тухачевского от 1 июня 1937 г., где зафиксировано признание вины Тухачевского, обнаружены пятна, которые по заключению биологической экспертизы являются каплями и мазками человеческой крови».
ЗАЯВЛЯЮ: сфальсифицировано не уголовное дело Тухачевского, а материалы о его реабилитации. Крови на протоколе допроса Тухачевского в 1937 г. не было, она туда попала в 1956 г. в связи с подготовкой сфальсифицированных материалов для его реабилитации.
Поставим, товарищ Генеральный прокурор, себя на место следователя, который 1 июня 1937 г. допрашивал Тухачевского. В определении Военной коллегии сказано, что в протоколе допроса зафиксировано признание Тухачевского. Если признание зафиксировано, зачем следователю его избивать, для чего ему понадобились доказательства избиения – кровь на протоколе допроса.
Второй вариант: кровь Тухачевского попала на еще незаполненный бланк протокола его допроса во время избиения с целью получения «признательных» показаний. Согласитесь, ни один следователь, если он не находится в состоянии, исключающем возможность отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, не будет записывать такие показания на бланке протокола, на котором кровь Тухачевского – доказательство его избиения.
Идем дальше за следователем. Закончив расследование, он формирует материалы дела для подшивки в определенном порядке. Особое внимание при этом, естественно, обращается на протоколы допроса, в которых зафиксированы «признательные» показания Тухачевского. Опять же, только упомянутым выше состоянием следователя можно объяснить тот факт, что он подшил в дело «окровавленный» протокол допроса Тухачевского, а потом дело с этим протоколом передал своему начальству для направления его прокурору, а затем в суд.
* * *
Из упомянутой выше справки усматривается, что с протоколами допроса признавшего свою вину Тухачевского знакомился Нарком внутренних дел Ежов. Думаю, Вы согласитесь с тем, что Ежов не допустил бы «присутствия» в уголовном деле этого протокола – тем более что еще 29 мая Тухачевский при допросе Ежовым признал свою вину.
В справке указано: «Сталин повседневно занимался вопросами следствия по делу о «военном заговоре». Получал протоколы допросов арестованных и почти ежедневно принимал Н. И. Ежова». Сталина, естественно, в первую очередь интересовали показания организатора «военного заговора» маршала Тухачевского, признавшего свою вину. Конечно же, ему были представлены и показания от 1 июня. Но, согласитесь, на протоколе допроса тогда не могло быть крови.
С 1 по 4 июня, – указывается далее в справке, – дело Тухачевского и др. рассматривалось на расширенном заседании Военного Совета при наркоме обороны СССР с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б). Все его участники были ознакомлены с показаниями Тухачевского. Конечно же, и с протоколом его допроса от 1 июня. И тогда, согласитесь, на этом протоколе не могло быть крови. 2 июня 1937 г., – указывается в справке, – выступивший на Военном Совете Сталин, сославшись на показания арестованных, в т. ч. и Тухачевского, сделал вывод, что он был одним из военных руководителей военного заговора против Советской власти. Не мог, согласитесь, Сталин ссылаться на показания Тухачевского от 1 июня, если бы на протоколе его допроса была кровь. Значит, по состоянию на 2 июня этот протокол еще не был «окровавлен».
9 июня при допросе Прокурором Союза СССР Вышинским и помощником Главного военного прокурора Суббоцким Тухачевский признал свою вину. Прокурорскими подписями на протоколе его допроса, как указывается в справке, была подтверждена «достоверность» показаний Тухачевского на следствии. Понятно, Вышинскому и Суббоцкому были известны показания Тухачевского от 1 июня. Значит, и по состоянию на 9 июня протокол допроса Тухачевского еще не был «окровавлен».
В тот же день Вышинский подписал обвинительное заключение. В этом итоговом документе предварительного следствия, как вам известно, приводятся показания обвиняемых. Следователь не мог не сослаться на протокол допроса Тухачевского от 1 июня. Раз он сослался на этот протокол, значит, он еще не был «окровавлен».
10 июня состоялось подготовительное заседание Специального судебного присутствия Верховного Суда СССР, вынесшего определение об утверждении обвинительного заключения и предании суду Тухачевского и др. Наверное, Специальное присутствие не утвердило бы обвинительное заключение и не предало суду Тухачевского, если бы на протоколе его допроса была кровь. Значит, и 10 июня этот протокол еще не был «окровавлен».
11 июня дело было рассмотрено. После зачтения обвинительного заключения все подсудимые, в т. ч. и Тухачевский, признали себя виновными. Согласитесь, Тухачевский, несомненно знавший, какая мера наказания ему грозит, не мог не заявить в суде, что «признательные» показания он дал после применения в отношении него мер физического воздействия при допросе 1 июня. Он не мог не видеть крови на протоколе допроса, т. к. он этот протокол подписывал. Раз видел этот протокол и не сказал, что на нем была его кровь, хотя должен был бы об этом сказать – значит, там крови не было. Такова логика фактов…
Особое значение этот факт (кровь на протоколе допроса Тухачевского) приобретает в связи с тем, что он является единственным приведенным в указанной справке и в определении Военной коллегии Верховного Суда СССР от 31 января 1957 г. доказательством применения незаконных методов следствия в отношении Тухачевского. Другие доказательства применения незаконных методов следствия, перечисленные в определении коллегии и в заключении, которое в заседании коллегии дал зам. Главного военного прокурора Терехов, никакого отношения к Тухачевскому не имеют…
Ознакомительная версия.
