– План непонятный. А вот ватман у тебя отличный.
На что Зелов вытянувшись во весь свой гигантский рост ответил:
– Так точно, товарищ майор. Мы все на ватмане рисовали. Хороший ватман. Глянцевый.
Егерин участливо посмотрел на старлея и сказал:
– Шел бы ты в батальон. А мне писаря вашего, Крылова, пришли, – и тихо в сторону добавил. – Толку больше будет.
Солдат батальона Зелов просто так не гонял, требовал исключительно выполнение служебных обязанностей, за что пользовался всеобщим уважением.
– Ханин, ты чем занимаешься сейчас? – остановил мое развлечение комбат.
– Жду приказов о спасении Родины, – не удержался я, поднимаясь в приветствии.
– Ты БМП на картинке видел? – спросил майор, и я вспомнил, как взводный рассказывал о моей оплошности.
– Даже два раза, – огрызнулся я, хотя злиться кроме как на себя самого мне было не на кого.
– Ага. Значит, будешь замком взвода, – подытожил комбат.
– Да хоть командиром роты, – уверенный, что майор смеется надо мной, отпарировал я.
– А ты нахал, – не то хваля, не то ругая, пробасил Зелов.
– Никак нет, товарищ гвардии старший лейтенант. Как в уставе сказано? "В случае необходимости должен быть готов заменить"… Вы только скажите, я и Вас заменю. Вот товарища майора не смогу – усов у меня нету.
– Иди отсюда! – буркнул, ухмыльнувшись в усы, комбат, и я радостно ретировался.
В батальоне, как во всех подразделениях полка начали составлять штатное расписание. Сенеда трудился над этой красивой тетрадкой, расчерчивая поля и вписывая уже существующие имена напротив должностей, оставляя пустые графы для будущих.
– Ты в третьей роте остаешься, – сказал мне Виталий. – Я слышал, что в третьем взводе. По-моему, второе отделение… могу ошибаться.
– Виталь, так ты меня запиши командиром третьего, а не второго отделения. Ладно?
– Не в моей власти. Это в штабе полка решают кого куда. Я по списку вписываю. Иди, со своим земляком договаривайся.
На следующий день после завтрака я зашел в штаб полка. Манукевич, с расстегнутым воротом рубахи, чуть высунув кончик языка, не обращая внимания на входящих, выходящих и сидящих вокруг офицеров, стучал на печатной машинке испачканными кончиками пальцев. Командир строевой части жаловался стоящему напротив него начальнику медслужбы полка на свою тяжелую жизнь перед новым набором призывников.
– Володя, чего ты нервничаешь? – участливо спросил начмед.
– Да голова просто пухнет от всего этого.
– А ты не бери в голову, – спокойным тоном психолога ответил старлей. – Не бери в голову, бери в рот. Проще, приятнее и легче сплевывать.- И, посмотрев в ошалевшие глаза начальника строевой части, добавил. – Точно, точно. Это я тебе как доктор говорю.
– Да иди ты, – махнул рукой капитан.
– Ну, как хочешь, – пожал плечами старлей и вышел из комнаты под дружный хохот писарского состава, к которому присоединился и мой голос.
– Макс, чего делаешь? – щелкнул я земляка по затылку.
– Приказ стучу.
– Тяжелая работа, нечего сказать. Пошли, покурим?
– Святое дело. Война войной… – поднимаясь из-за стола, деловито начал писарь армейскую присказку.
– Ты уже приказ о назначении на должности печатал? – спросил я, когда мы вышли на крыльцо, и Макс затянулся "Явой".
– Вот сейчас печатаю.
– Я в третьей?
– Ага.
– Так ты меня тихо командиром третьего отделения можешь впечатать? Если "замка" нету, то весь взвод на втором, а вот если второго нету. В общем, "подальше от начальства – поближе к кухне" – сам все понимаешь…
– Не могу.
– Почему не можешь?
– Ты в приказе – "замок".
– Как "замок"? – моя рожа вытянулась. Я даже представить себе не мог, что комбат, бросивший мне фразу днем раньше, не шутил. – Какой из меня "замок"? Все "замки" – деды!
– Слушай, зёма, я не знаю, какой. Мое дело приказ отпечатать.
Заместитель командира третьего взвода. Тут была идея создать взвод, который можно быстро расформировать, если что. Из писарей, художников, музыкантов. Зачем – не знаю. Кстати, кто будет командиром взвода, тоже пока неизвестно. Так, что ты пока и.о. ком.взвода. Ты извини, мне идти надо. Сейчас дел невпроворот.
И Макс оставил меня ошарашенного стоять на крыльце.
"Я – замок? Если только вся идея в том, чтобы в роте никого из взвода никогда не было, а я вечным дежурным по штабу был…" – пытался я догадаться о причинах, побудивших отцов-командиров пойти на такой опрометчивый с моей точки зрения шаг. "Громкий голос еще не означают, что человек может быть командиром. Он должен обладать определенными знаниями, иметь опыт, в конце концов должен уметь сам показать, как обращаться с оружием. А у меня опыта меньше, чем с гулькин нос".
– Ханин, ты где шляешься? – накинулся на меня Швыдко, как будто ждавший меня у входа.
– В штабе полка был.
– В каком, нахрен, штабе? Тебя комбат разыскивает.
Комбат сидел за своим столом в штабе батальона и быстро писал.
– Товарищ гвардии майор, – гаркнул Швыдко, больно толкнув меня в спину. – Доставил. В целости и сохранности.
– Не ори, не на гражданке, – не отрывая головы, пробурчал комбат и, подняв голову, добавил. – И на гражданке не ори. Значит так.
Возьми Басюка, и у вас на двоих последний "дембельский аккорд"…
– Мы же все уже сделали, – начал ныть Швыдко, понимая, что желанный дембель, вновь передвигается, как горизонт. – Это не честно, товарищ майор…
– Домой не хочешь? – устало произнес комбат. – Это последний. Я слово даю. Вот при нем. В общем, так. Даю вам четыре дня сделать из этого писаря бравого солдата. А точнее, специалиста высшего класса, как вы с Басюком. Проверять буду лично. Если он на 5-й день будет путать АКМ с СВД и БТР с БМП, то на дембель пойдете 30-го июня в шесть часов вечера. Понятно?
– Ага.
– Тогда чего стоишь? Время пошло… Как сделаете, так домой и отпущу,- и комбат прихлопнул ладонью по столу показывая, что вопрос решен.
– Ну, только попробуй не выучиться, – пригрозил мне Швыдко.- Убью нахрен.
– Если убьешь, то дембеля точно не будет, – резонно заметил я.
– Давай, давай, шевели копытами, – не отставал от Швыдко Басюк. -
Дух в кожаном ремне. Сейчас посмотрим на "директрисе", чего ты стоишь.
Дембля шли чуть позади меня, и все крики летели в меня, как удары в спину.
– И не оборачивайся. Из-за тебя нам дембель отодвинули, – срывались сержанты.
Через пятнадцать минут мы дошли до железнодорожной станции, козырнули знакомому патрулю и поднялись в электричку.
– Эх, вот ту бы, ту бы, грудастую, – часто задышал Басюк.
– Ага, щас она тебе так и дала, – скорчил мину второй дембель.
– А хошь спрошу? – пошел на спор Басюк.
