Ознакомительная версия.
Тем временем в тот квартал, где происходила погоня, стягивались дополнительные силы не только полиции, но и армии. И Райнери прекрасно понимал, что долго служить ему спасением фургон не сможет. И когда впереди он различил контуры двух армейских танков, которые продолжали патрулировать улицы Сантьяго еще со времен переворота, он понял – дальше пути нет. Поэтому, разогнав фургон, он направил его на один из танков, а сам выскочил из кабины и кубарем покатился по тротуару. Не ожидавшие от него такого кульбита, карабинеры из автомобиля-преследователя проскочили чуть вперед. А когда остановились и выбрались наружу, беглец открыл по ним огонь из своей «беретты». Один карабинер тут же упал, сраженный выстрелом в грудь, а второй был ранен в ногу. Однако к ним на помощь уже бежали их коллеги, стоявшие в заслоне возле танков. Увидев это, Райнери бросился бежать со всех ног, свернув в первый же переулок. Он бежал с такой скоростью, что даже сам поражался – никогда раньше он так не бегал. Он выскочил на соседнюю улицу и едва не угодил под колеса такси, которое на удачу было свободным. Спрятав пистолет в карман, Райнери заскочил в салон и захлопнул дверцу.
– Вы что с ума сошли, бросаетесь прямо под колеса? – спросил водитель, повернувшись к пассажиру вполоборота.
– Извини, приятель, – тяжело дыша, ответил Райнери. – Пожалуйста, поезжай на Бельависта.
Таксист завел мотор и автомобиль тронулся с места.
7 октября 1973 года, воскресенье, Москва, Петровка, 38, МУР и Кавказский бульвар, 55-е отделение милиции
Оленюк приехал в Москву поездом в начале первого дня. На Киевском вокзале взял такси и домчался до Петровки, 38, где располагался МУР. Поднялся в «убойный» отдел, где застал в нужном ему кабинете его хозяина – инспектора Алексея Игнатова, с которым был знаком около трех лет: с тех пор, как они вместе отдыхали в санатории МВД в Белоруссии. С тех дней они виделись всего лишь несколько раз: Игнатов однажды приезжал по служебным делам в Киев, а Оленюк бывал в Москве трижды. И каждый приезд они предпочитали останавливаться не в гостиницах, а на квартирах друг у друга, благо оба были людьми холостыми. Правда, если Оленюк жил один (его родители обитали у себя на родине – в Черновицкой области), то Игнатов жил на Цветном бульваре вдвоем с матерью – женщиной интеллигентной, работавшей в телецентре в Останкино.
– Вижу по твоему озабоченному лицу, что дело у тебя серьезное, – пожимая приятелю руку, констатировал Игнатов.
Оленюк скинул с плеча спортивную сумку и, усевшись на стул, рассказал коллеге о том, что за дело привело его в Москву. Игнатов слушал его внимательно, стоя у раскрытой форточки с сигаретой в руке и фотороботом «боксера» в другой.
– Значит, у вас там в Киеве завелся подпольный тотализатор? – спросил Игнатов, когда Оленюк закончил свой рассказ.
– Он и у вас может быть, – ответил Оленюк.
– С чего это ты взял?
– Боксер-то ваш, местный. И в Киев он, видимо, выезжал по вызову. Вот и выходит, что связи киевских тотошников простираются до Москвы, если не дальше.
– Хочешь сказать, что это одна шайка-лейка?
– Вот именно. Судя по всему, это всесоюзная структура, учитывая, что в футбол у нас в высшей лиге играют семь республик: РСФСР, Украина, Белоруссия, Узбекистан, Казахстан, Грузия и Армения. И везде могут играть в тотализатор.
– Слушай, Влас, не заставляй меня разочаровываться в нашем футболе больше, чем он того заслуживает, – выбрасывая недокуренную сигарету в форточку, заметил Игнатов. – Мухлюют результатами матчей чаще всего в вашей Украине, но не здесь, в Москве. Никогда не поверю, что мой «Спартак» этим занимается.
– А чем он лучше киевского «Динамо»? – вскинул брови Оленюк.
– Объясняю, – и Игнатов уселся на стул напротив приятеля. – У нас в Москве пять команд и каждая ненавидит другую до животных коликов. Как при такой нелюбви, например, «Спартак» может договориться с ЦСКА или «Динамо»? Да никак! Это же касается и отношений армейцев с динамовцами, а торпедовцев со спартаковцами или железнодорожниками. Поэтому, если, к примеру, представится такая возможность, то москвичи с превеликим удовольствием «сольют» тот же «Спартак» в первую лигу. Чего не скажешь о ваших украинских командах, которые по мере сил снабжают очками киевское «Динамо». Ведь оно же флагман вашего футбола. Ты последнюю встречу твоих киевлян с «Шахтером» видел? И я лицезрел. Так вот это типичные поддавки со стороны дончан. Даже Блохину дали забить два мяча, чтобы он смог лучшим бомбардиром первенства стать, обогнав нашего Кожемякина. Кстати, и твоего массажиста грохнули аккурат после этой игры. Думаешь, случайно?
– Может, и нет, – согласился с приятелем Оленюк. – Но и ты губы не раскатывай: у вас здесь наверняка свой тотализатор функционирует, завязанный на наш. И если «Спартак», к примеру, в договорных играх не участвует – хотя я сильно в этом сомневаюсь, – то другие команды очень может быть. Вот сегодня, например, мои киевляне играют здесь с ЦСКА. И я не удивлюсь, что армейцы захотят «слить» игру во славу флагмана украинского футбола.
– ЦСКА может проиграть по иным обстоятельствам. Он в этом сезоне играет хреново – в шести последних матчах только одну победу одержал. И никто ему, бедолаге, не помогает. А вот ваши украинские команды, как я уже сказал, очками обмениваются только так. Возьми, например, «Днепр». Он у киевлян первый матч выиграл, а второй проиграл. Та же история случилась с ним в матчах против «Карпат». В этом туре он встречается с «Шахтером» и, помяни мое слово, проиграет. И знаешь почему? Правильно: потому что первую игру он у них выиграл. Как говорится, долг платежом красен.
– Раз на раз не приходится, Лешенька, – покачал головой Оленюк. – Те же «Карпаты» из семи матчей со своими земляками в шести потерпели поражение.
– Зато из высшей лиги вряд ли вылетят.
– Это почему?
– Потому что наши местные хохлы во власти не дадут львовян в обиду. И в следующем году у нас опять будет пять ваших команд, чтобы они смогли и дальше снабжать очками киевлян, ну и друг друга, естественно, тоже. А если из первой лиги выйдет еще и «Черноморец», то команд с Украины будет и вовсе шесть.
– А вот и не подеретесь, – вмешался в этот спор чей-то посторонний голос.
Приятели обернулись и увидели в дверях соседа Игнатова про кабинету – Андрея Костенко. Он стоял на пороге и широко улыбался, слушая пикировку двух футбольных фанатов. Его приход вернул приятелей к главной теме их встречи – к тому, зачем, собственно, Оленюк и приехал в Москву.
– Андрюха, останься, пожалуйста, за меня, а мы с Власом съездим по одному адресу – надо одного человечка «пробить».
Ознакомительная версия.
