Еще одно качество Бёрда, свойственное также Мэджику Джонсону и Майклу Джордану, – видение площадки. Каждую секунду он видел, что на ней происходит, кто в какой позиции. Билл Фич, первый тренер, в чьи руки попал Ларри, перейдя в профессиональный спорт, приучал своих воспитанников зрительно фиксировать какие-то моменты игры, словно запечатлевая их на фотопленке. Как считал Роджерс, лучшим «фоторепортером» оказался Бёрд. Один мгновенный взгляд – и он знает, где все остальные девять игроков и где судьи. Так что его «слепые», наугад, казалось бы, пасы были совершенно точно рассчитанными: Ларри видел, кто где находится, предугадывал, куда они побегут и сколько времени займет рывок каждого из них. Он просчитывал действия всех: и соперников, и товарищей по команде.
Однажды в начале сезона Бёрд, придя на тренировку, застал в зале Уолтона. Внимательно посмотрев на него, он сказал: «Я знаю, о чем ты думаешь. Хочешь заработать в сегодняшнем матче двадцать очков. Забудь об этом. Твоя забота – выигрывать подборы под нашим щитом». Самое удивительное – Уолтон признался потом, что Бёрд угадал его мысли.
Выкладываясь изо всех сил, Бёрд приучал к этому же и партнеров. Был такой случай. В бостонский клуб вернулся Седрик Максвелл, подписавший новый, четырехлетний контракт с «Селтикс», согласно которому он получал в год 800 тысяч долларов. По тем временам контракт был более чем внушительный, однако Максвелл не слишком утруждал себя черновой работой. Однажды в раздевалке он заявил, что, имея такой контракт, он может спокойно симулировать травму колена и не терять при этом ни цента. Возмущенный Бёрд ледяным тоном произнес: «Хочешь получить травму колена? Наскучило играть? Выстави свое несчастное колено, и я о нем позабочусь». Так прозвучало его предупреждение о том, что цена контракта не имеет никакого отношения к ежедневному труду, к преданности баскетболу. А уж шутки на тему возможных или вымышленных травм вообще неуместны, травм следует бояться как чумы.
Отношение Бёрда к игре постепенно передалось и его партнерам. «Я хорошо это понял, – говорил Дэнни Эйндж. – Никто из нас не хотел подводить его. Наоборот – все старались быть достойными его. Ларри обладал удивительной способностью вести товарищей за собой, вдохновлять их. Он прибавлял в игре, и мы прибавляли». Макхейл, учась в колледже, считался талантливым игроком, но ему недоставало стойкости, жесткости. То же самое можно было сказать о новичке лиги Пэрише. Но, играя вместе с Бёрдом, оба они преобразились. Да он бы и не позволил им быть слабаками. Перед ответственным матчем Бёрд обычно говорил партнерам: «Хочу написать новую главу моей книги, она будет посвящена еще одной победе «Селтикс». И все верили, что эта глава именно такой и будет.
Об уникальной связке Бёрд – Макхейл писалось многократно, но отношения между этими игроками были не столь уж безоблачны. По общепринятым стандартам, Макхейл отличался трудолюбием и преданностью баскетболу, но такой фанатичной страсти к игре, как у Бёрда у него не было. Ларри на него за это злился. Он считал, что, если бы Макхейл относился к делу более серьезно, он легко мог бы набирать за матч 50 очков.
Иногда после матча Бёрд выговаривал Макхейлу, что он, мол, играл пассивно не стремился выходить на ударную позицию, опаздывал с передачами и т.д. Макхейл же, будучи человеком очень жизнерадостным и общительным, душой любой компании, считал Бёрда занудой, у которого на уме ничего, кроме баскетбола, не существует. В чем-то, возможно, он был прав. Не случайно же Билл Уолтон вспоминал, что у Ларри Бёрда было всего лишь три поистине счастливых момента в жизни, когда бостонцы три раза выигрывали чемпионат НБА. Отвечая на вопрос, кто был его лучшим партнером, Бёрд всегда называл Денниса Джонсона, но никогда не упоминал Макхейла, подразумевая, что тот не слишком старался, чтобы полностью проявить свой талант.
Бёрд в каком-то смысле был аскетом. В его жизни существовал только баскетбол. Спортивные арены, постройка которых обходилась в миллиарды долларов, он называл просто спортзалами. Система его ценностей была проста и скромна. Ничего, кроме баскетбола, его не интересовало. О других людях он судил только по тому, как они действуют на площадке, работают ли они на команду или предпочитают роль статистов. Ему не нравился и весь тот ажиотаж вокруг баскетбола, возникший, кстати, после его появления в лиге, когда он одновременно с Мэджиком Джонсоном стал кумиром болельщиков. В отличие от Мэджика, благосклонно принявшего лавры, Бёрд не переносил славословий в свой адрес. Он исповедовал командную игру, а не культ звезд.
Баскетбол в те годы уже стал частью массовой культуры США. Игроки нередко появлялись на людях в компании рок-музыкантов и кинозвезд, их приглашали на телевизионные ток-шоу. Однако Ларри Бёрда все эти светские тусовки совершенно не интересовали. Как-то раз «Селтикс» приехал на матч в Даллас. У игроков выдался свободный вечер. Бёрд сидел с друзьями в холле отеля, где толпилось много молодежи. Внезапно около семи часов холл опустел. Бёрд удивился: ведь матч не сегодня, а завтра. «Куда они все кинулись как сумасшедшие?» – спросил он своего приятеля Шонесси, репортера газеты «Глоб». Тот ответил, что молодые люди отправились на концерт Брюса Спрингстина. «А кто он такой?» – поинтересовался Ларри. Шонесси задумался. Невольно ему в голову пришла мысль, что между звездой баскетбола Бёрдом и звездой рок-музыки Спрингстином есть кое-что общее. Например, оба они выходцы из простых семей, оба отличаются скромностью в поведении, не страдают звездной болезнью. «Ларри -произнес наконец Шонесси – Брюс – это как бы ты, но в рок-н-ролле».
Заинтригованный Бёрд тут же помчался на концерт своего «двойника», и, хотя к музыке он был в принципе равнодушен, шоу ему понравилось.
В первую очередь тем, что Спрингстин трудился на сцене в поте лица, не позволяя себе ни на секунду расслабиться. А кто, как не Бёрд, мог оценить самоотдачу того, кто выступает на глазах обширной аудитории.
Сознавая, что его физические данные не блестящи, Ларри не давал себе передышки. Уезжая летом в свой родной штат Индиана, он там не столько отдыхал, сколько тренировался. Причем каждое лето отрабатывал определенный прием, определенный бросок. То скрытый бросок, то какой-нибудь хитроумный финт, то ложную передачу. Он понимал, что годы идут, моложе он не становится, физических сил уже не прибавится. Значит, надо до бесконечности отшлифовывать технику. Однажды, например, целое лето Ларри отрабатывал бросок левой рукой. Он, правда, хорошо играл левой даже в свой первый год в НБА, но это ему показалось мало, какие-то изъяны он в своих бросках все равно находил. Когда «Селтикс» собирался на предсезонный сбор, все игроки сгорали от любопытства: что нового преподнесет Бёрд из своих домашних заготовок?
