Войдя на НП, Павел Иванович приказал связать его со штабом армии, а сам склонился к стереотрубе. Настроившись на армейскую волну, радист передал командарму микрофон. Генерал потребовал к аппарату командующего артиллерией.
Раскрыв свою карту и называя номера квадратов, Батов приказал открыть артиллерийский огонь по пехоте и танкам противника. Затем цели были переданы командующему 16-й воздушной армией.
Грохот выстрелов, взрывов сразу удвоился, утроился, удесятерился… Смертоносные снаряды, словно соревнуясь в своем стремительном гудящем и свистящем полете, сотрясали землю. Помимо корпусной и дивизионной артиллерии, стрелявшей непосредственно с плацдарма, по танкам и пехоте врага из-за Нарева вели огонь артиллерийские полки, дивизионы. В воздухе появились большие группы краснозвездных самолетов. Низко, чуть не задевая верхушки деревьев, проносились звенья советских штурмовиков.
В стереотрубу хорошо было видно, что главный удар противник наносит в стык дивизий. «Опять мне „повезло“! — подумал с досадой. — Из огня да в полымя. Но что поделать? Будем и на сей раз стоять».
Отдал приказ:
— Корпусной танко-самоходный полк Соколова вперед!
Самоходчики действовали смело и напористо, однако снаряды их 76-миллиметровых пушек не всегда пробивали броню «тигров» и «фердинандов». Героическими усилиями самоходчики совместно с 274-м отдельным истребительно-противотанковым дивизионом и подвижным отрядом заграждения сумели потеснить прорвавшегося противника в направлении Пискарня Дужа и подожгли при этом до десятка «тигров».
Противник ввел новые резервы. Самоходчики и истребители танков с боями отошли в район Погожелец, Дзерженин.
Пришлось сменить НП и мне. Связавшись с командиров корпуса, доложил ему, что танки и пехота противника напористо рвутся к мосту через Нарев, и просил поддержать артиллерией и авиацией, особенно в районах Буды Побрынковске и западнее Погожелец.
Едва закончился разговор с комкором, как меня вызвал по рации с армейского КП генерал Батов. Он к тому времени вернулся туда из нашей дивизии.
— Держись, Николаич! На твой участок командующий фронтом нацелил основные силы 16-й воздушной, а я — огонь всей артиллерии.
Поблагодарив командарма за помощь, пообещал не допустить противника к реке, но отбить натиск вражеских танков, остановить пехоту противника оказалось не так-то легко. До Нарева было рукой подать. Противник уже видел мост захваченным.
В некоторых мемуарных произведениях временная неудача советских войск на наревском плацдарме мотивируется тем, что не было проявлено достаточно бдительности, а потому-де противнику удалось еще до начала наступления скрытно разминировать и обезвредить минные поля перед передним краем, открыв тем самым дорогу танкам.
По всей вероятности, дело обстояло не так. После поражения на Курской дуге противник изменил свою тактику и, видимо, обезвредил минные заграждения во время своей артиллерийской подготовки, которая, кстати, длилась целый час. Немецко-фашистское командование сосредоточило свои войска, в частности танки и самоходную артиллерию, для нанесения удара в 10–15 километрах от переднего края, откуда с началом артподготовки гитлеровские танковые части двинулись вперед. Советская оперативная разведка не только своевременно не разгадала замысла врага, но и вообще мало что знала о сосредоточении его войск в районе наревского плацдарма. А между тем противник сумел скрытно подтянуть в этот район 3-ю и 25-ю танковые дивизии, значительно пополнить тяжелыми танками «тигр» и «пантера» 5-ю танковую дивизию СС «Викинг», перебросить с других участков фронта и из глубокого тыла несколько свежих пехотных частей и подразделений.
И еще одно важное обстоятельство. Крупные силы врага (до 400 танков и самоходных орудий во взаимодействии с пехотой) наносили свой удар на относительно узком участке фронта. В боевые порядки советских дивизий враг ворвался с ходу, быстро, ошеломляюще, получив таким образом определенное тактическое преимущество.
С первых же минут стало ясно, что одной из его первоочередных целей было захватить наведенный саперами мост через Нарев, локализовать паромные переправы, отрезать защитникам плацдарма пути отхода за реку, а также не допустить подхода резервов с восточного берега.
В районе моста оборону занимал 1199-й стрелковый полк. Метрах в трехстах от расположения полка находился командный пункт дивизии. Примерно на таком же удалении на берегу реки стояли штаб дивизии и политотдел.
Прорвав оборону на стыке дивизий, противник овладел важными в тактическом отношении пунктами Тшепово, Буды Обребске, Буды Цепелинске. Крупные группы вражеских танков с десантами автоматчиков, развивая успех, обрушились на 1199-й стрелковый и 921-й артиллерийский полки, а также на 274-й отдельный противотанковый дивизион. Они прежде всего стремились отрезать им путь отхода к реке. Начался ожесточеннейший бой между вражескими танками и советскими артиллеристами.
Вот как вспоминает об этом бое его непосредственный участник, бывший заместитель командира гаубичной батареи 921-го артполка старшина Михаил Петрович Зубрилин:
«Огневые позиции двух пушечных батарей нашего дивизиона были выдвинуты ближе к позициям стрелковых подразделений, а наша 122-миллиметровая гаубичная батарея располагалась западнее деревни Тшепово. 4 октября после мощной артподготовки, сравнить которую можно разве лишь с той, что пришлось испытать во время Курской битвы, гитлеровские танки и пехота, прорвав оборону, ворвались в наше расположение. Наша батарея встретила танки врага огнем прямой наводкой. Несколько танков мы сумели подбить. Остальные (а их было штук двадцать пять — тридцать) прекратили движение. Фашистские автоматчики залегли, ракетами обозначили место своего нахождения и расположение нашей батареи. Крупнокалиберная немецкая артиллерия обрушила на нас бурю огня. Снаряды рвались рядом с гаубицами, осколки смертельно ранили бойцов и командиров орудий. Но орудийные расчеты дрались до конца, стояли насмерть.
Погиб командир батареи. Его заменил офицер штаба полка старший лейтенант Гусаров. Когда танки вплотную подошли к огневой позиции, старший лейтенант Гусаров вызвал огонь второго дивизиона на себя. Вражеские танки не выдержали артогня, отошли, попятились назад. Много фашистских машин было подбито.
Фашисты изменили направление, стали обходить нашу батарею с севера и северо-востока. Бой продолжался. Умело и решительно действовал командир огневого взвода младший лейтенант Вячеслав Пазаев, сын недавно погибшего секретаря партийной комиссии дивизии подполковника Пазаева. Bячеслав был тяжело контужен, потерял слух, но продолжал командовать. Многие орудийные расчеты почти полностью погибли, оставшиеся продолжали вести огонь. Так действовали командиры расчетов Стариков и Косицын, наводчик Иван Ильин.
