О его жизненном пути говорят и названия стихотворных сборников: «Преображение», «Сельский часослов», «Исповедь хулигана», «Стихи скандалиста», «Москва кабацкая», «Русь советская», «Персидские мотивы». Ему принадлежат поэмы: «Сорокоуст», «Пугачев», «Баллада о двадцати шести» (Бакинских комиссарах), «Анна Снегина», «Черный человек»; пьеса «Страна негодяев». В 1922—1923 годах с женой, известной танцовщицей-реформатором Айседорой Дункан, побывал в Германии, Франции, Италии, Бельгии, Канаде, США. Главное впечатление: «Родные мои! Хорошие! Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом? В страшной моде Господин доллар… Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод и людоедство, зато у нас есть душа…» Но и новая Россия его не устраивала; он покончил жизнь самоубийством.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне…
Завершая этот краткий обзор истории литературы в биографиях, надо еще раз подчеркнуть, что великих поэтов, прозаиков, драматургов было значительно больше, чем включено в число избранных гениев. Наш выбор определен не столько личными симпатиями, сколько традиционным общественным мнением. Среди литераторов было немало блестящих «ювелиров слова», великолепных стилистов. Но сама по себе выразительность произведения остается формальным признаком, ибо слова должны быть одухотворены мыслью, без которой они превращаются в набор звуков. А если благозвучно воспевается пошлость и убогие чувства, то это свидетельствует о деградации культуры.
Впрочем, во второй половине XX века печатное слово серьезно обесценилось и отступило на задний план под напором технических средств воздействия на массовое сознание (радио, кинематограф, телевидение, аудио– и видеопродукция, компьютер), а также невиданный прежде политизации и коммерциализации – что в принципе одно и то же – всех видов искусств и словесности.
А теперь пора перейти к избранным литераторам, начиная с далекой древности. Конечно же их произведения следует читать, не удовлетворяясь пересказами и общими сведениями. Поэтому приведем фрагменты из их сочинений, не уделяя большого внимания биографическим сведениям.
Этот древнейший из известных нам греческих поэтов жил во второй половине VIII века до н.э. Отец его переселился из Малой Азии в Беотию (Центральная Греция), где приобрел небольшое имение на склоне горы Геликон. Там юный Гесиод пас своих овец и, потрясенный великолепием и величием природы, впервые попытался слагать стихи, песни. После смерти отца брат Перс отсудил у него наследственные земли. Это событие Гесиод отразил в поэме «Труды и дни», назвав несправедливых и продажных судей «пожирателями даров». Но главное в поэме – размышления о жизни человеческой, о тягостях и радостях труда земледельца. От золотого к железному веку, отмечает автор, портится человеческая природа:
Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость
К ним приближаться не смела.
Всегда одинаково сильны
Были их руки и ноги.
В пирах они жизнь проводили,
А умирали, как-будто объятые сном.
Недостаток
Был им ни в чем не известен.
Большой урожай и обильный
Сами давали собой хлебодарные земли.
Они же,
Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая богатства…
…Землю теперь населяют железные люди
Не будет
Им передышки ни ночью, ни днем от труда и от горя
И от несчастий.
Заботы тяжелые боги дадут им…
Чуждыми станут приятель приятелю, гостю – хозяин.
Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то;
Старых родителей скоро совсем почитать перестанут…
И не возбудит ни в ком уваженья ни клятвохранитель,
Ни справедливый, ни добрый.
Скорей наглецу и злодею
Станет почет воздаваться.
Где сила, там будет и право.
Стыд пропадет…
В другой эпической поэме – «Теогония» («Происхождение богов») – Гесиод повествует о сотворении мира из хаоса, рождении богов, их жизни на небе и деяниях на земле. От других его сочинений сохранились только фрагменты. Как поэт Гесиод был признан и прославлен при жизни. А сам он прославлял богов и труд:
Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно
Жизнь проживает, подобно безжальному трутню, который
Сам не трудясь, работой питается пчел хлопотливых.
Так полюби же дела свои вовремя делать и с рвеньем —
Будут ломиться тогда у тебя от запасов амбары.
Труд человеку стада добывает и каждый достаток.
Если трудиться ты любишь, то будешь гораздо милее
Вечным богам, как и людям; бездельники всякому мерзки.
Нет никакого позора в работе – позорно безделье.
Высказывания Гесиода:
– Разны суждения у разных, но верное мало кто знает.
– Если и малое даже прикладывать к малому будешь. Скоро большим оно станет, прикладывай только почаще.
Мысль простая, но очень верная и часто забываемая. Так, натуралисты много столетий исходили из того, что для крупных перемен на земле требуется воздействие мощных катастрофических сил: необычайных землетрясений, громоздящих горы, всемирного потопа (в наше время предполагают столкновение гигантских плит земной коры). Однако малые силы, действуя постоянно и долго, производят в конце концов колоссальные перемены. Впрочем, Гесиод имел в виду прежде всего упорный и последовательный труд человека.
Пользу труда он понимал не абстрактно, а вполне конкретно – как средство для того, чтобы стать «богатым, на зависть ленивцам». Ибо «Стыд – удел бедняка, а взоры богатого смелы». Но только в том случае, как подчеркивает Гесиод, если богатство нажито честным трудом, а не насилием захвачено или обманом. Завет Гесиода:
Слушайся голоса правды и думать забудь о насилье.
Ибо такой для людей установлен закон Громовержцем:
Звери, крылатые птицы и рыбы, пощады не зная,
Пусть поедают друг друга: сердца их не ведают правды.
Людям же правду Кронид даровал – высочайшее благо.
Как видим, правду Гесиод толкует широко, соединяя ее с милосердием, состраданием, справедливостью. Однако вокруг себя он не усматривает торжества правды, так что приходится и самому моралисту отступать от нравственного закона:
Нынче ж и сам справедливым я быть меж людей не желал бы,
Да заказал бы и сыну; ну, как же тут быть справедливым,
Если чем кто неправее, тем легче управу находит?
Однако такое положение, по-видимому, Гесиод считал временным. Не случайно же он восклицает:
