В. И. Радушкевич, директор гимназии
Дети после смерти отца
У него было двое родных и двое сводных братьев и сестер. Ближе всех была ему сестра Нина, или Нинуша, как ее называли. Она была всего на год младше его, и они очень дружили. Нина заболела туберкулезом и умерла в шестнадцать лет. Последние годы она жила вне семьи в Москве, где училась в Николаевском сиротском институте на Солянке, откуда писала родным в Рязань письма, полные недетской тоски. Об этом можно догадаться по ответным письмам дедушки к ней. Приведу некоторые из них:
«Дорогая Нинуша!
Ты пишешь, что учишься играть на рояле; я тоже начинаю. На кларнете же я уже многому научился, теперь играю в двух оркестрах: в симфоническом и в духовом. В симфоническом очень хорошее соло я играю в увертюре “Виндзорские кумушки”, а в духовом — разные вальсы и марши; умею играть “Оборванные струны”, “Ландыш”, “Лезгинку” и т. д. Вчера мы играли в Всесословном собрании, там давали “Лес” Островского. Скоро едем в Спасск, там будет вечер, и наш оркестр будет играть. Больше нового у нас почти ничего нет. Целую тебя крепко и желаю успеха в учении.
Остаюсь твой Л. Радушкевич. 9/IX 1915».
«Дорогая Нинуша!
Прежде всего, позволь мне поблагодарить тебя за комплимент, который ты написала в последнем письме по моему адресу и по адресу многих. Затем сообщаю тебе наши новости и события. Моя постройка индукционной катушки Румкорфа совсем заглохла. Я потерял надежду иметь у себя этот прекрасный прибор, с помощью которого можно производить опыты с гейсслеровыми и круксовскими трубками, мало того, можно с его помощью и с помощью трансформатора Теслы получать токи всякого напряжения, затем снимать рентгеновскими лучами, потом… потом… индукция этого… этого… как его? трансформатора трехфазного тока… тьфу!.. то есть не трансформатора, а динамо… тьфу! То есть не динамо, а как его?.. этого самого… ну, одним словом, все то, что касается переменных токов (буде тебе известно, что это такие токи, которые меняются в своем направлении). Да, так вот, этот-то прибор я и не могу построить, так как фунт проволоки, нужной для него, стоит 16 рублей, а, как ты знаешь, я не особенно богат. Бабушка просила передать тебе поклон и сказать, что старшего брата дураком звать нехорошо, тем более когда он не виноват.
Крепко затем тебя целую, желаю здоровья. Советую отбросить скуку. Твой брат Л. Радушкевич».
Леонид и Нина Радушкевичи
«Дорогая Нинуша!
Вчера я получил твое письмо и спешу тебе на него ответить. Ты спрашиваешь, почему я не пишу писем, — некогда да и лень, по правде сказать. 22-го у нас был вечер, и мы готовили трио из “Жизни за царя” Глинки “Не томи, родимый…”. Дивная вещь. Там есть в конце соло кларнета: играет один кларнет».
Милый дедушка! Он второй раз в своих письмах упоминает об этом трио. Бегу к сыну Алеше с просьбой найти трио в Интернете. Не проходит и пяти минут, как комната наполняется этой музыкой: сначала один голос, потом дуэт, а потом трио… дивной красоты, он прав! А я жила на свете и не знала, что существует эта музыка. Вот так дедушка! Умер тридцать пять лет назад, а его детское письмо подарило мне такую большую радость!
Нинуша на фотографиях выглядит старше своих лет, серьезная и с печатью обреченности на лице. Дедушка пишет ей письма, которыми старается ее всячески развлечь, иногда рассмешить, демонстрируя в них прекрасный юмор и эрудицию. Чего стоят, например, его рассуждения о прочитанных книгах «Господа Головлевы» или «Братья Карамазовы»! Эти письма к Нинуше, верно, кроме меня никто и не читал: ведь их нашли после ее смерти и читать было невыносимо больно, но дедушка сохранил их, и поэтому мы можем оценить удивительные отношения брата и сестры. Уже в 1950-е годы он во время поездки в Рязань нашел могилу Нинуши на месте разрушенного монастыря и грустно написал под фотографией: «Дом, под окнами которого похоронена Нинуша»… Спустя много лет (в 2009 году) я нашла это место, стояла там и представляла, что должен был почувствовать дедушка у ее могилы…
Вернусь к юношескому портрету дедушки и признаюсь самой себе и тем, кто, быть может, будет читать эти строки, в очень сокровенном чувстве. Неуловимое сходство моего старшего сына Алеши с его прадедом — вот причина особой светлой и пронзительной (ком в горле) грусти при взгляде на этот портрет. И цепочка родственной любви, особой духовной близости… не прервется?
Дедушке
В минувшем ли иль веке этом
Чем воспитать своих детей?
Над письменным столом склоненным силуэтом,
Неистощимостью затей,
Слезой, блеснувшей под раскаты
Музыки дивной красоты,
Когда семнадцатой сонаты
Аллегро слушал с нами ты,
И статуэткой Дон Кихота,
Подаренной на юбилей.
Какая трудная работа —
Воспитывать своих детей.
Нинуша Радушкевич
Из автобиографического очерка Л. В. Радушкевича
В прожитой жизни человека есть всегда что-нибудь поучительное, даже в жизни Иудушки Головлева или Гобсека. Тем более в жизни научного работника. Именно поэтому я и решаюсь здесь сейчас выступить. У меня нет времени подробно рассказывать детали биографии. Я хотел бы только подчеркнуть некоторые ее штрихи и коснуться собственной характеристики как научного работника.
«Родился я с любовию к исскуству… ребенком будучи, когда звучал орган в старинной церкви нашей, я слушал и заслушивался…»
А. С. Пушкин «Моцарт и Сальери»
Этим органом, когда-то мощно звучащим, был мой отец. Деятель эпохи 1905 г., по образованию естественник, кончивший Московский университет и уехавший в провинцию, хотя ему сулили кафедру ученого в Москве. Он был увлечен идеями Писарева, Чернышевского, Дарвина, Бокля, Тимирязева и жаждал просветительской деятельности, о чем свидетельствуют его письма к моей матери. В Рязани, куда он переехал, он был сперва преподавателем гимназии, а потом открыл частную гимназию, в которой состоял директором. Но главная его деятельность была сплочение местной интеллигенции, где он завоевал не только доверие, но и какое-то магическое влияние, сохранившееся на долгие годы после его смерти. Это был, как его кто-то назвал, ибсеновский «доктор Штокман». Главная деятельность его состояла в развитии просвещения и особенно в пропаганде естественных наук. Под его влиянием создавались новые учебные заведения, например рязанская частная женская гимназия, открытая почитавшей его Екимецкой.
