Ознакомительная версия.
114
Немецкий писатель и общественный деятель ГДР. Вернулся в Германию после 15 лет эмиграции (1933–1948 гг). Президент Германской академии искусств в 1950–1953 гг. Член Всемирного совета мира. В 1958 году Александров, будучи замом председателя Комитета по международным Ленинским премиям, вручил такую премию А. Цвейгу.
Немецкая прогрессивная кинокомпания, выпустившая «Потемкина» и «Октябрь», снявшая совместно с СССР «Саламандру» (реж. Г. Рошаль) и «Живой труп» с Вс. Пудовкиным в роли Протасова (реж. Ф. Оцеп).
Владелица замка Ла Зарас близ Женевы, предоставившая его для проведения 1-го Международного конгресса независимой кинематографии.
После убийства в Лозанне советского посла Воровского отношения между СССР и Швейцарией осложнились, визы на въезд в Женевский кантон, где произошел теракт, представителям СССР не выдавались, и Эйзенштейн с Александровым и Тиссэ не были приглашены на конгресс.
Написано на открытке с видом замка.
Матери С. Эйзенштейна.
«Папа» Векслер уговорил советскую троицу снять первый, как он уверял, швейцарский фильм «Женское счастье – женское несчастье» – о запрете в его стране абортов и его катастрофических антимедицинских последствиях… Не сразу, но «советские», для заработка, согласились стать авторами «первого швейцарского фильма». А между тем за 10 лет до них уже появились швейцарские Глупышкины: «Исидору не везет», «Исидор на озере…» и пр.
Урбанистические, из фанеры, декорации идеального совхозного комплекса, построенные бывшим в штате «Старого и нового» архитектором А. Буровым. И приведшие в восторг приехавшего в Москву Ле Корбюзье: «Здания, которые я видел на Западе в качестве вилл и особняков – в рабоче-крестьянском государстве строятся для утилитарных сельскохозяйственных нужд. И насколько приятнее видеть среди таких построек пышных племенных коров и йоркширских свиней, а не буржуазную клиентуру».
О голосе С. Эйзенштейна «в оригинале», по-русски, Александров говорил, вспоминая их первую встречу:«– Вы знаете, что такое биомеханика? – спросил меня незнакомец таким неожиданно тонким голосом, что я еле удержался, чтобы не рассмеяться».
Пискатор Эрвин – немецкий театральный режиссер-новатор. В Берлине с 1927-го по 31-й год работал театр его имени.
В эту поездку весной того же, 29-го года С. Эйзенштейна и Г. Александрова отправил И. Сталин.
«Роте фоне» («Красное знамя») – орган компартии Германии. В. Ленин: «Геройская борьба берлинской газеты «Красное знамя» вызывает «полный восторг». В свою очередь, «полный восторг» вызвал у «Роте фоне» радиодоклад С. Эйзенштейна.
«За работу»… Г. Александрова и Э. Тиссэ. А между тем немецкие газеты писали: «Во время своего пребывания в Берлине Эйзенштейн принял участие в постановке ряда сцен для фильма “Ядовитый газ” под Берлином».
Странно, но Александров более-менее аккуратно пишет всем трем женщинам: матери Эйзенштейна, Э. Шуб, П. Аташевой, особенно последней и особенно обстоятельно… Но ни одного письма своим «женщинам»: жене, в любви которой довольно часто клянется, и сестре. Может, эти письма, в отличие от архивов Э. Шуб и С. Эйзенштейна, не сохранились? Но та же Аташева, уже в письме Эйзенштейну в Америку, возмущается: «Я не знаю, на каких основаниях, но Гриша превратился в форменную блядь – ибо горе и тоска покинутых им жены, сына и сестры не поддаются описанию. На роль утешительницы я сейчас не гожусь – очень занята. Пусть-ка он сам этим попробует на каком-нибудь досуге заняться».
С. Эйзенштейн и Э. Тиссэ.
Неизвестно, насколько «многотомным» был дневник Александрова, но то, что довелось читать автору этих комментариев, составляло страниц 120. И являлось единственной издательской акцией, которую сочли возможным осуществить последняя, третья по счету, александровская жена (она же бывшая невестка режиссера) и ее сын, александровский внук.
Видимо, почту Эйзенштейн, Александров и Тиссэ получали через советское представительство в Берлине.
Судя по тем записям в «Дневниках», которые запомнились, Александров всячески, в отличие от Эйзенштейна и Тиссэ, чурался в то время светских тусовок.
Написанное на бланке лондонского «The Lincoln Hall hotel» письмо Эйзенштейна без даты, лишь помечено декабрем 1929 года. Но если 10 декабря Александров был с ним в Лондоне, а 20-го (см. следующее письмо) во Франции, то когда Эйзенштейн, оставив его и Тиссэ на континенте, опять отплыл в Англию?
«Буря над Азией» – заграничное название фильма Вс. Пудовкина «Потомок Чингисхана».
С постановкой фильма «Сентиментальный романс».
Английский кинематографист, сопровождавший группу Эйзенштейна в поездке по Европе и Америке.
«Телеграфируйте 10-го до 9 утра. Шлите денег. Привет. Гриша».
«Шлите денег! Погибаем!.. Гриша. Борис». Оставленные в Париже, пока Эйзенштейн читал лекции в Англии, Александров и Тиссэ испытывали, видимо, в «denigah» настоятельную нужду. Судя по этой телеграмме, от 16 января 30 г., она стала еще более настоятельной.
Первая мировая, на севере Франции. Причины изучения «изувеченной войной земли» неизвестны.
В «тени» Эйзенштейна.
Музыкальный фильм «Сентиментальный романс».
В 1955 году, во время фестиваля французского кино в Москве, Александров писал: «Мне довелось 25 лет назад работать на одной парижской студии в Эпине, где я снимал свой фильм “Сентиментальный романс” и где Р. Клер снимал “Под крышами Парижа”». Так что поучиться было у кого. При съемке «Сентиментального романса» Александров, как никогда, оказался «в великой тени». Ибо на предыдущих четырех фильмах с Эйзенштейном все было ясно: на «Стачке» Александров – ассистент режиссера, на «Потемкине» – режиссер-ассистент, на «Октябре» и «Старом и новом» – соавтор сценария и сорежиссер. Здесь же, когда он снял наконец-то свой первый – какой-никакой, но самостоятельный фильм, ему приходится читать такое: «Почти все газеты Западной Европы восхваляют новое произведение Эйзенштейна». «Тан»: «Это совсем маленький фильм и очень большое событие с кинематографической точки зрения». «Бильд»: «Эта фильма – не просто художественное произведение. Это одно из важнейших событий в истории кино». Пройдет еще четыре года, прежде чем Александров окончательно вырвется из «великой тени» своего Учителя…
Ознакомительная версия.
