Неужели и вправду появился свет в конце туннеля? Комманвилю удается избавиться от неприятностей! Этот плут и мошенник, повинный в том, что Флобер остался без средств к существованию, разоривший в том числе и близкого друга писателя, приобретает в Руане лесопильню. Он готовится к отъезду за лесом в Одессу и утверждает, что нашел для этого необходимые средства. Похоже, что Гюстав теперь может без особого опасения заглядывать в будущее. Посмотрим. Возможно, снова поехать в Париж? А почему бы не в Грецию, чтобы собрать материал для будущей книги о сражении при Фермопилах? Но не тут-то было. Гюстав получает новое уведомление об уплате долга, которое «производит на него такое впечатление, словно ему подали блюдо с дерьмом»[391]. У него требуют 50 тысяч франков, которые ссудили под его имя. И, конечно, это кредиторы Комманвиля…
Последний праздник в Круассе. 28 марта, в день празднования Пасхи, Гюстав принимает у себя друзей: Золя, Гонкура, Доде и Жоржа Шарпантье. Он накрывает стол и наряжается к приему гостей. На нем «итальянская шляпа, широченная куртка, а на свой толстый зад он натянул плиссированные штаны. И самое приветливое выражение лица»[392]. Блюда для особых гурманов: суп-пюре, изысканные вина. За столом, однако, звучат непристойности, вызывающие у Гюстава, как всегда, приступы громкого смеха. Гости разъезжаются на следующий день. Обнимая на прощание Гонкура, Гюстав прослезился. Они еще не знают, что прощаются навсегда.
В начале мая Флобер решил съездить в Париж. Он чувствует необходимость в перемене мест, чтобы обрести былую энергию, поскольку написание «Бувар и Пекюше» едва продвигается. Всего неделю тому назад друзья Гюстава, семейство Лапьер, устроили для него большой праздник, посвященный святому Поликарпу, которого Флобер избрал своим покровителем, поскольку говорил: «Боже мой! Боже мой! В какое время заставили меня родиться»[393]. Во время этого похожего на карнавал праздника Флобер получил в знак уважения множество подарков и поздравлений. Некоторые были даже от итальянских кардиналов! Среди полученных подарков оказалась настоящая реликвия — зуб святого. Писатель был искренне тронут даром святыни.
Теперь настало время поскорее отправляться в Париж. Возможно, он сможет остановиться в квартире в предместье Сент-Оноре, если Каролина соизволит навести там какой-то порядок. Гюстав намекает об этом племяннице в письме. Он собирается поговорить с ней о ее бредовом увлечении очередным болваном в лице отца Дидона. Похоже, что святой отец исполняет для нее роль духовного наставника. Гюставу совсем не нравится, что его племянница почти перестала писать картины и заделалась святошей. Для Каролины с ее расшатанной нервной системой из-за финансового кризиса, сотрясающего ее семью, а возможно, и по причине переживаний более интимного характера, уход в религию становится спасительной соломинкой, за которую хватается утопающий. Тем не менее отец Дидон, будучи кем-то вроде светского проповедника, на протяжении долгих лет будет сбивать Каролину с толку вплоть до того, что со всей строгостью начнет следить за судьбой творческого наследия писателя…
Утром в субботу 8 мая Флобер принял горячую ванну. Он был готов на следующий день отправиться в Париж. В половине одиннадцатого ему стало нехорошо. Словно какая-то пелена нависла у него перед глазами, и все вокруг как будто потемнело. У него покраснела на шее кожа, словно налилась кровью. Он зовет служанку Сюзанну. Ему кажется, что он вот-вот потеряет сознание. Он просит служанку скорее бежать за доктором Фортеном. Служанка была последней, кто видел писателя в сознании. По ее свидетельству, как рассказал Мопассан, Флобер натер одеколоном виски, а затем лег и произнес несколько неразборчивых слов.
Доктора Фортена не оказывается дома. Сюзанна бежит к другому врачу, Турне, который тут же направляется к Флоберу.
Писатель, не шелохнувшись, лежит на диване. Сердце едва бьется, затем останавливается. Гюстав Флобер умер. Скорее всего, от кровоизлияния в мозг, хотя некоторые, в том числе и Максим Дюкан, связывали смерть писателя с приступом эпилепсии, что маловероятно.
Во второй половине дня в Круассе приезжает Мопассан. Вместе с доктором Фортеном они занимаются последним туалетом Флобера, затем снимают с его лица посмертную маску. В Круассе начинают прибывать желающие проститься с великим писателем. По указанию Каролины Мопассан запрещает Эдмону Лапорту попрощаться с его «добрым великаном».
Похороны состоялись во вторник 11 мая 1880 года. Безусловно, на эту траурную церемонию собрались все представители «натуралистической» школы во главе с Золя и де Гонкуром. И еще другие друзья писателя. Некоторые не приехали, среди них Ренан и Дюма-сын. И Максим Дюкан… Несмотря на волю Флобера по желанию Каролины состоялась церковная служба. Позднее Золя выскажет свое возмущение тем, что на похоронах писателя присутствовало совсем немного жителей Руана.
После церкви, где было очень холодно, траурная процессия двинулась на кладбище. Гонкур в своем «Дневнике» затем напишет, как провожавшие писателя в последний путь друзья переговаривались о том, что вечером отправятся на пирушку и даже посетят бордель. Предание земле — церемония патетическая. По странной иронии судьбы, точно так же как 35 лет тому назад на похоронах сестры писателя Каролины, гроб с телом Флобера застрял в верхней части слишком узкой могилы. Что только с ним не делают: дергают, толкают, обливаясь потом. Каролина рыдает. Золя, испытывая искреннюю скорбь по своему учителю и другу, кричит, чтобы остановили это жуткое действо. Когда, наконец, все начинают расходиться, Золя вместе с Гонкуром спешат поскорее покинуть это проклятое место, где собрались недостойные люди, думающие лишь о том, как набить свой желудок и посетить злачные места.
Вечером во время поминок, на которые собрались самые близкие друзья, Каролина обхаживает Жозе Мари де Гередиа, поэта и известного ловеласа. Он не первый, кто удостаивается ее внимания. У Каролины было несколько сердечных дружков, с которыми она, похоже, никогда не вступала в интимные отношения. Ей хотелось лишь обрести союзника в вопросе о творческом наследии писателя. Именно так думает де Гонкур. Что же касается Комманвиля, то он предстает во всей своей красе. Три дня спустя де Гонкур в своем «Дневнике» пишет: «Вот что произошло после смерти Флобера. Комманвиль только и говорит о том, сколько денег можно выручить за произведения покойного писателя. К тому же от него осталась обширная любовная переписка. Это обстоятельство наводит на мысль о том, что Комманвиль способен шантажировать женщин, которые когда-то любили и пережили писателя»[394].
