Ознакомительная версия.
Потом настало время ежегодной поездки в Рим. Гортензия с сыном жили там в большом доме, имевшем потайной вход, что очень подходило для принца. Действительно, каждую ночь он принимал у себя многочисленных молодых людей, приходивших к нему со своими планами. Можно догадаться, что эти планы были агрессивными, поскольку речь шла ни больше ни меньше, как об освобождении Вечного города от владычества Папы Римского. Смерть Пия VIII сделала временно свободным Святой престол, что вдохновило несколько сотен молодых людей на попытку переворота. Среди этих молодых людей, готовых бессознательно пойти на приступ, был и Луи Наполеон. Но 10 декабря 1830 года, когда должно было начаться восстание, на место сбора явилось всего шестьдесят человек… Да и тех разогнал проливной дождь, заставив быстро разойтись по домам. Восстание захлебнулось в зародыше.
И все же постепенно волнение стало охватывать весь полуостров. Братья Бонапарт не стали упускать такую возможность и решительно возглавили движение, которое придало особое звучание их фамилии. Их присутствие в рядах движения сопротивления вынудило вмешаться Австрию, решившую положить конец всякому недовольству. В течение нескольких недель проходила настоящая охота за принцами, в этой охоте было много как смешных, так и драматических событий. Движимая материнской любовью, Гортензия бросилась на помощь своим чадам, чтобы помочь им скрыться. Но по дороге Наполеон Луи подхватил где-то корь, от которой скончался. Преодолев эту боль, Гортензия думала только о спасении младшего сына, за чью голову австрийцы пообещали награду. Благодаря поддельным документам, выдав Луи Наполеона за своего слугу, Гортензия со своими людьми смогла ускользнуть от преследователей. Эти перипетии, кажется, доставили удовольствие Луи Наполеону, который уже стал проявлять смелость в различных заговорах. Сопровождавшая беглецов Валери Мазюйе не скрывала своего удивления при виде принца, который, забыв о грозившей ему опасности, со своим приятелем Дзаппи[121] занялся делом, совершенно неуместным при данных обстоятельствах: «Я видела, как они, – пишет Валери Мазюйе, – побежали за какой-то женщиной и скрылись с ней за скалой. Нет сомнения в том, что они хотели силой поцеловать ее и поразвлечься с ней. Этот случай дает мне возможность понять природу их чувств…» Именно это и объясняло, что девушка сопротивлялась своему влечению к принцу. Но это вовсе не мешало ей постоянно следить за отношениями Луи Наполеона с женским полом. В Англии, где Гортензия и близкие ей люди нашли прибежище после итальянских приключений, Валери с горечью констатировала то влияние, которое оказывала на молодого человека некая мадам Леннокс, супруга бывшего офицера императорской армии, шотландца по происхождению, находившегося в то время под арестом в Париже за свою бонапартистскую деятельность. По его словам в Париже «все было готово, чтобы принять семью Бонапартов». И Валери Мазюйе сделала такой комментарий: «Все эти заверения шли от сидевшего в тюрьме заговорщика, но были высказаны устами красивой женщины, что для принца звучало подобно словам Евангелия. Он, никогда не любивший ради сладости любви, готов был увлечься авантюристкой ради удовольствия участвовать в заговоре».
Чуть позже, в Лондоне, настал черед очаровательной ирландки мисс Годфрей. И Валери Мазюйе снова написала: «Он называет ее своей Мальвиной. Однажды вечером я застала его за пересказом этого романа девушке, а когда мы везли ее домой в своей карете, он впервые в жизни обнаружил, что лунный свет очень красив!» Молодая ирландка так сильно влюбилась, что сказала, если Луи Наполеон уедет из Англии, она умрет с горя. К счастью, своего слова она не сдержала.
На следующий год смерть герцога Рейхштадтского[122] внесла сумятицу в семейство Бонапартов. Между братьями и племянниками начался спор, кто является законным наследником императора. Пришлось даже Жозефу Бонапарту[123] приехать из Соединенных Штатов в Англию и собрать там своих братьев. Луи, по-прежнему упрямый, отклонил приглашение, но его сын приехал. Его заставила сделать это Гортензия, старавшаяся удалить сына из Арененберга: молодой человек снова был влюблен. На сей раз дело зашло далеко, поскольку принц поговаривал уже о женитьбе. Новым предметом его страсти стала мадам Сонье, красивая вдовушка, дом которой находился рядом с жилищем бывшей королевы Голландии. К счастью, поездки в Англию оказалось достаточно, чтобы отвлечь принца от матримониальных прожектов.
После того как он заявил дяде Жозефу, что отныне считал себя новым Орленком, принц вернулся в Арененберг к обычной жизни, продолжая строить новые планы возврата власти и не пропуская при этом ни единой возможности заняться любовью. Другая его соседка, мадемуазель де Рединг, не осталась холодной к нему и дала себя уговорить провести ночь в таверне на берегу озера Констанс. А Валери Мазюйе рассказала: «Вернувшись в свою комнату, девушка разделась и собралась лечь в постель, когда увидела, что в комнату вошел принц через дверь, считавшейся закрытой. Он был взволнован, бросился к ее ногам и изобразил патетическую сцену, чтобы добиться своего. Он сказал, что криками она ничего не достигнет, что никто не придет ей на помощь… Настоящая ловушка! Наконец, ей удалось освободиться и выставить его за дверь, которую она тщательно заперла за ним…»
Стараясь удержать в рамках приличия страстную натуру сына, Гортензия начала подумывать, чтобы его женить. Вначале у нее был план выдать за него дочку герцога Падуанского. Но после довольно неприятных переговоров о приданом девушки все сорвалось. Более серьезным казался другой проект: в начале декабря 1835 года в Арененберг приехал младший брат Наполеона, бывший король Вестфалии Жером. С ним была его дочка Матильда. Ей было около шестнадцати, но она уже обладала красотой расцветшей женщины. Кроме того, девушка была по матери кузиной русского царя Николая и имела сказочное приданое, как сказал Гортензии сам Жером. Этого было вполне достаточно, чтобы завоевать королеву и сломить нежелание Луи Бонапарта, который всегда был против желаний сына.
Увы, в скором времени стало известно, что родственники по матери девушки не собирались развязывать свои кошельки, а Жером к тому же промотал часть приданого, доставшегося девушке от мадам Летиции[124]. Но весной 1836 года, когда Жером снова приехал в Арененберг, ему удалось убедить свою сводную сестру, что финансовое положение было намного лучшим, чем это казалось. А главное, великолепное декольте Матильды подействовало на принца, словно удар молнии. Ревнивая Валери Мазюйе написала в своем «Дневнике»: «Было слишком много обнажено. Но все, что она демонстрировала, было так прекрасно, что глядеть на нее было приятно. Поэтому-то принц загорелся и стал пожирать ее взглядом».
Ознакомительная версия.
