Вячеслав Пальман - Кольцо Сатаны. Часть 2. Гонимые

— Жаль, конечно, что вы заболели, — сказала капитан Гридасова. — Мы лишаемся дельного агронома. Михаил Иванович постоянно сказывает, что вы лучший в наших совхозах. Поезжайте, подлечитесь, отдыхайте. У вас восемь месяцев впереди. А потом, если все будет благополучно, возвращайтесь к нам.

Так получилось, что Морозова не увольняли. Ему предоставили отпуск за все годы сразу. Потом он должен вернуться в Дальстрой. Но это его уже не беспокоило. Знал, что не вернется — ни при каких обстоятельствах!

… Стояла тихая августовская пора. В аэропорт, недалеко от Дукчи, Морозовы ехали на тележке с совхозным кучером и провожающими.

Как на полотнах Ренуара, по сторонам долины в светлой дымке смутно просматривались сонные лиственницы, тронутые желтизной. Щеки у девочек румянились, они без конца вертелись, говорили, рассматривая сопки и долину меж ними.

У края взлетного поля, припав на хвост, стоял серо-зеленый двухмоторный самолет. Всех пассажиров было около двадцати. Судя по виду, по одежде — не рядовые работники. Перед лесенкой в чрево машины два офицера проверяли документы и паспорта, сличали фотографии. У Оли ёкнуло сердце. Раскрыв ее паспорт, офицер задержался, очень внимательно оглядел ее враз вспыхнувшее лицо, снова полистал паспорт. Этот проклятый штамп… Вернул документы и подсадил в машину сперва ее, потом девочек. Сергей вошел следом. В железном чреве машины было холодно, по обоим бортам тянулись железные сидения, над головами болтались по проволоке большие металлические кольца. Десантный самолет.

— Исторический момент, — прошептал в ухо жены Сергей. — Отрываемся от земли, в которую сто раз могли лечь…

— Перекрестись, — тихо и строго сказала она. И, не стесняясь соседей, перекрестилась сама, осенила мелким крестом Веру и Таню. Скептически улыбаясь, на нее смотрел пожилой полковник в форме чекиста. Смотрите-ка, в наши дни еще остались верующие!..

Моторы прогрелись, самолет вздрогнул и покатился в сторону Магадана. Иллюминаторы за спиной запотели. Сергей держал на коленях закутанную до глаз Веру, но все-таки успел увидеть черно-серые кварталы города, за ними бухту, похожую сверху на удлиненную каплю воды. Внизу проплыли два, словно оброненные с неба, острова, самолет опустил правое крыло и какое-то время шел вдоль берега, где Армань, Балаганное, Талон. Потом повернул левее, на юг. Прощай, многострадальная земля!

Через четыре часа колеса уже катились по бетонке Хабаровского аэродрома. Вокруг желтели хлебные поля, проглядывали синие васильки. Мир Божий. Теплый воздух с непривычными запахами пьянил. Светило солнце.

Еще через два дня от городского вокзала на запад отошел голубоватый экспресс. Одно купе в его вагоне занимала семья Морозова.

И сам он, и Оля еще не до конца верили, что они вырвались из ада, что наконец-то едут навстречу обычной жизни, пусть и нелегкой жизни, но настоящей, оставив за спиной то, что называется смертной каторгой.

Чудо свершилось.

«После мрака на свет уповаю», — пронеслось в голове Сергея библейское изречение, когда-то услышанное от покойного Дениса Ивановича.

В Москве они не задержались. Прошли через площадь от Ярославского до Казанского вокзала, Сергей нашел место на диване в огромном гулком зале с неистребимым запахом карболки и немытых тел, сложил вещи и, оставив Олю с детьми, строго наказав им смотреть в оба, пошел покупать билет и звонить в Рязань.

Сестра Юля, услыхав голос брата, ахнула, по-бабьи запричитала, принялась нервно расспрашивать — что да как, он прервал ее, сказавши, что едет к ним с женой и девочками.

По настороженному молчанию догадался: не очень обрадовал таким известием. Но Юля пересилила себя, защебетала что-то радостное, слезное, пустилась в разговоры. Сергей бросал в автомат монетку за монеткой, ощущал за спиной недовольную очередь и прервал ее многословие, за которым чувствовал нервную напряженность. Понимал сестру: муж ее работал в обкоме ВКП(б), пусть и на малой должности инструктора, но принимать у себя дома родственника, который…

Спросил Юлю, не сможет ли она сегодня, вот сейчас походить по знакомым людям, у кого он с семьей может остановиться на два-три месяца.

Юля вдруг разгневалась, заявила, что она сестра и не позволит, чтобы ее брат ютился у чужих, что она пока еще хозяйка в доме. Словом, подавила вспыхнувший вначале испуг. Ладно, и на том спасибо.

Поезд отходил в пятнадцать двадцать, времени оставалось более двух часов. Сергей пошел в детскую комнату, там, конечно, мест не оказалось, но десятка, положенная в карман распорядительницы, расположила ее «поискать». Оля и дети перебрались в более уютную комнату, а Сергей отправился по ближним магазинам.

Его удивило разнообразие, даже богатство товаров. Морозов купил отрез на платье для сестры, очень красивую венгерскую материю, для ее мужа Саши — крепчайшее немецкое вино, что-то еще для племянника, разных закусок — словом, полную корзину добра, свезенную в Россию-победительницу из поверженных стран Запада. И, очень уставший, вернулся к обеспокоенной жене. Девочки безмятежно спали.

В восемь вечера Оля встретила их на «Рязани-второй», со слезами обняла всех, перецеловала, схватила на руки Веру и уже не отпускала. Через считанные минуты они были у нее дома. Саша где-то задерживался. Сын Юра — тоже.

Уже за столом, славно сервированном, обильном, когда девочки уснули, а взрослые успели принять ванну, пришли разом и Саша, и Юра. Теперь прослезился Сергей: племянник был в их породу, они внешне походили друг на друга, этот бывший лагерник и отличник учебы, комсомолец. Саша уже опрокинул в рот большую рюмку, холодноватая его настороженность исчезла, он с радостью обнимал Сергея, тем более что тот показал ему справку НКВД. По-горьковски окая, воскликнул:

— Никаких проблем! Ставим на прошлом крест! Агрономы нам требуются — во! — и провел ладонью по худому, с кадыком горлу. — Устроим, будь здоров.

Семья Юли занимала двухкомнатную квартиру, тесновато, но не бедно. Оба работали, Юра учился отменно хорошо. Словом, все «ол-райт!». Но Юля украдкой вздыхала, Саша все сильней напивался и терял самообладание. Оля сидела, съежившись, чувствовала себя неуютно.

— Ты что-нибудь нашла? — спросил Сергей сестру. — Ну, квартиру, дом?

— Не очень чтобы, но в хорошем месте. Одинокая старушка, моя знакомая. Завтра сходим и посмотрим.

Саша вскинул голову, громко и настырно принялся оспаривать решение жены, но Сергей предложил чокнуться, и вся агрессивность инструктора обкома куда-то провалилась.