Ознакомительная версия.
На это Даллес ответил, что «деятельность Франко в Марокко делает честь его способности как государственного деятеля». Он соглашался, что «исламская религия не является достаточно эффективной защитой против проникновения коммунизма, хотя и обладает известным иммунитетом… меня радует, что Испания пользуется такими симпатиями в арабском мире».
Собеседники пришли к взаимопониманию и в отношении стран Латинской Америки. Испания усиливает свои связи с испано-американскими странами, это вызывало тревогу США, но Артахо успокоил Даллеса: испанизм не претендует быть соперником панамериканизма, так как они представляются ему совместимыми. По мнению министра, помощь США в этой части американского континента недостаточна, а ведь коммунизм избрал для своего проникновения в этот регион дорогу бедности.
Даллес признал, что по официальной линии странам Латинской Америки предоставляется мало денег, но вполне достаточно вложений частного капитала, что больше соответствует концепции США. На что Артахо высказал пожелание, чтобы Испания также заинтересовала частный американский капитал.
В заключение беседы Даллес поблагодарил Артахо за открытие протестантских семинарий: «Это произведет хорошее впечатление на некатолическое общественное мнение Северной Америки»[378].
Вершиной испанской дипломатии в конце 50-х годов стал визит президента Эйзенхауэра 21 декабря 1959 г., который необычайно приободрил Франко.
5 ноября 1954 г., когда посол Испании в США вручал верительные грамоты Эйзенхауэру, тот, выразив живой интерес к Испании, выразил надежду, что визит в эту страну состоится, когда завершится его президентский мандат. Но за прошедшие пять лет так изменились Испания и отношение к ней западного мира, что он счел возможным посетить Мадрид, обладая президентским мандатом.
14 августа 1959 г. посол Испании в Норвегии Эдуардо де Кальехон в донесении министру иностранных дел изложил содержание публикаций, появившихся накануне в «Dagbladet» — либеральном, как он полагал, органе. В публикации шла речь о предполагаемой в конце августа конференции в Лондоне испанского министра иностранных дел и президента Эйзенхауэра. По сведениям, которыми располагала газета, тема предполагаемой конференции — поездка Хрущева в ближайшем будущем в США. Как стало известно в Вашингтоне, «Франко выразил удивление и недовольство причинами, побудившими пригласить Хрущева в США», и правительство взяло на себя инициативу организовать встречу Эйзенхауэра и Кастиэльи, дабы разъяснить ему мотивы приглашения московского лидера[379]. Но за две недели, прошедшие до встречи министра иностранных дел Испании и президента Эйзенхауэра, Франко изменил свою позицию и даже одобрил приглашение Хрущева посетить США. Мотивы он изложил в личном послании.
Как и планировалось, встреча Эйзенхауэра с Кастиэльей состоялась в Лондоне 31 августа 1959 г. в резиденции испанского посла. В послании Франко прежде всего засвидетельствовал свою высокую оценку усилий Эйзенхауэра «по руководству западным миром» и выразил благодарность за помощь, которую Испания получает от США по договору 1953 г.
Далее Франко писал: «Вашему превосходительству хорошо известно о превосходстве Запада, основанном на индустриальной мощи Соединенных Штатов и их способности адаптироваться к нуждам войны, но которые могут ослабеть, если Советский Союз полностью разовьет весь свой промышленный потенциал, а Западной Европе не удастся укрепить свое единство и свою подготовленность. Нации нашего континента, как Вы знаете, с легкостью склоняются к разъединению». Франко выразил уверенность, что пребывание Эйзенхауэра в Европе будет способствовать укреплению ее единства. Что касается визита Никиты Хрущева в США, то Франко, в отличие от прежней своей позиции, одобрил эту инициативу Вашингтона: «Все контакты полезны для уяснения непосредственных целей наших врагов. А посему я отвергаю точку зрения тех, кто, забыв свою личную историю, боится последствий Вашей встречи с Хрущевым. Я знаю, что такой великий стратег и солдат, как Вы, никогда не упустите из виду, что Советы всегда сохраняют свою постоянную главную цель — всемирное господство»[380].
Эйзенхауэр согласился с доводами Франко и в ответном послании приветствовал «новую экономическую программу» Испании, с одобрением отнесся к вступлению Испании в ОЭСР. Тогда же была достигнута в принципе договоренность о посещении Эйзенхауэром Испании в удобное для него время.
Полный текст посланий был опубликован 2 сентября, но уже 1 сентября «The New York Times» сообщала своим читателям: «Франко поддерживает переговоры с Советами».
5 сентября в Париже Кастиэлья удостоился беседы с де Голлем. Президент Франции выразил пожелание, «чтобы было покончено с изоляцией Испании, и она вступила в семью экономического и политического сообщества атлантических стран»[381]. Но это еще не была вершина его триумфа.
21 декабря 1959 г. в Мадрид прибыл Эйзенхауэр. И хотя посещение Испании было всего лишь эпизодом в кругосветном турне американского президента — он посетил Италию, Турцию, Пакистан, Афганистан, Индию, Грецию, Тунис, Францию и Марокко, — этот визит привлек особое внимание. Это был первый в истории визит американского президента в Испанию и первая личная встреча руководителя западной державы с генералом Франко за все годы, прошедшие после окончания гражданской войны. В Мадриде придали особое значение этому визиту еще и потому, что, как отмечает X. Армеро, этот человек возглавлял вооруженные силы союзников в борьбе против «оси». Американского президента встречал мэр Мадрида граф Майялде, вручивший Эйзенхауэру символические ключи от столицы, так же, как 20 лет назад он их вручил Гиммлеру.
На следующее утро президента принял Франко в его резиденции в Эль Пардо. Как отмечал сам Эйзенхауэр, встреча прошла в атмосфере сердечности. В тот же день президент США посетил расположенную рядом с Мадридом военно-воздушную базу Торрехон де Ардос. Там перед слушателями, преимущественно американскими, Эйзенхауэр, отдав дань сентиментальным воспоминаниям, из которых следовало, что его жизнь частично прошла в среде, созданной испанцами — он родился в Техасе, — заявил, что прибыл, чтобы передать послание американского народа испанскому, движимый наиболее достойным из всех человеческих побуждений — стремлением к «миру, дружбе и свободе»[382].
Франко был удовлетворен. Его убеждение, что Испания будет принята, рано или поздно, в западный мир без каких-либо предварительных условий, оправдалось.
Ознакомительная версия.
