пансиона, рядом с Большим и Салемским проспектами. Никакого акцента. Никакой униформы. Никакой скрытности или сдержанности в поведении». [523]
И здесь выявляется очередная тонкая «ниточка случайностей», объясняющая секрет удачи преодоления Жоржем всех фильтров безопасности Манхэттенского проекта.
Во-первых, он не был нанят в Манхэттенский проект, а попал туда через сито армейской контрразведки, которое, как оказалось, было «слишком крупноячеистым».
Но нельзя сказать, что армейская контрразведка допустила какую-то ошибку – на момент призыва Коваля на службу она ничего не знала о существовании и целях Манхэттенского проекта и проверяла Жоржа как обычного призывника, не претендующего на допуск к сверхсекретным работам.
Во-вторых, собственная служба безопасности Манхэттенского проекта не занималась глубокой проверкой всех сотрудников. Как утверждает сам Лесли Гровс,
«Основной задачей службы безопасности было установить контроль за поведением различных сотрудников проекта с целью уменьшения вероятности попадания секретных данных в руки врага». [524]
И безусловной заслугой Жоржа является то, что он своим поведением не дал этой службе ни малейшего повода для интереса к своей личности, а наблюдение Крамиша относится к типичному проявлению l'esprit d'escalier. [525]
Ведь если бы служба безопасности имела хоть малейшую зацепку к поведению рядового Коваля, она, безусловно, преодолела бы свою фобию по отношению к ФБР (а именно это сегодня ставится в вину генералу Гровсу американскими историками), и обратилась к нему за консультацией.
Гровс подчёркивет, что
«на протяжении всего существования Манхэттенского инженерного округа между нашей службой безопасности и ФБР существовала самая тесная связь. Это
сотрудничество было весьма полезным, поскольку ФБР располагало огромным количеством сведений агентурного происхождения, крайне ценных для нас». [526]
Отметим – эти агентурные сведения предоставлялись ФБР по запросу службы безопасности. Но в нашей ветви альтерверса такого запроса не было! Это – строгое утверждение, поскольку первый же запрос в ФБР о наличии компрометирующих материалов на Жоржа Коваля выявил бы такие факты его биографии, которые ни в коем случае не позволили нам «здесь-и-сейчас» интересоваться судьбой бывшего биробиджанского дранокола.
Вот некоторые факты из досье ФБР, собранные к лету 1945 года.
В 1944 году агент «Т-14» (в деле ФБР подчёркнуто – «особой надёжности»), сообщил, что имя KAVAL обнаружено среди документов Пола И. Ротомского, атташе Генерального консульства СССР в Нью-Йорке. [527]
И, безусловно, «особистов» Манхэттенского проекта заинтересовало бы сообщение о том, что ещё в августе 1930 года Жорж Коваль вместе с его дядей Полом Силвером приняли участие в конференции Компартии США в штате Айова: Жорж – от Лиги молодых коммунистов, а Пол – от местной парторганизации Сью-Сити. [528]
Да и зафиксированный ФБР арест Жоржа Коваля в связи с его участием в акции по защите от выселения из социального жилья двух безработных женщин не остался бы без внимания.
Об этом 5 сентября 1931 года газета «Sioux City Journal and Tribune» писала:
«Коваль был задержан шерифом Джоном Давенпортом в четверг днем и обвинен в угрозе насилия в кабинете надсмотрщика» [529].
Особенно важным для службы безопасности Манхэттенского проекта было бы то, что при аресте молодой Жорж Коваль назвал себя «юрисконсультантом» коммунистической группы Совета Безработных. [530]
А ещё, будь оно проведено, это «табачное расследование» должно было коснуться и Гарри Гурштеля в Сью-Сити (он сам фигурировал в оперативных документах ФБР как «коммунист» или «сочувствующий коммунистам), который должен был подтвердить работу Жоржа в своей фирме «Честная торговля одеждой» («Square Deal Clothing Company») в 1933–1936 годах [531], а также Сары Роз (Sarah Rose) в Нью-Йорке, которая, в соответствии с заявлением Жоржа в 1941 году при регистрации по закону Берка-Уодсворта, была персоной, «всегда знающей о его местонахождении» [532].
Любопытно отметить, что родные Гарри, оставшиеся в Телеханах после его эмиграции в Америку, в это же время занимались тем же бизнесом – содержали портняжную мастерскую.
Вот как описывает М. Ринский, переводчик с польского книги Богдана Мельника «Мои Телеханы», посещение этой мастерской мальчиком Богданом в 30-е годы:
«Как-то отец зашел с Богданом в мастерскую еврейского портного – заказал костюм. «В тесном помещении, при слабом свете, проникающем через узкое окошко, сидело несколько подмастерьев с кипами на головах. Владелец Сруль Гуршель <правильнее Гурштель, Ю. Л.>, с широкой бородой и рыжими пейсами, обещал отцу, что костюм будет, как у «порэца» – барина. Богдану запомнились детали внешности, быта, ломаный польский язык с примесью идиша». [533]
Если считать айовскую «Square Deal Clothing Company» американским филиалом телеханской портняжной мастерской, то по легенде ГРУ в 1933–1936 годах Жорж Коваль был иностранным наёмным сотрудником польской швейной фирмы «Гурштель энд компании». То есть, помимо того, что он «работал разведчиком», он ещё и «немножко шил» ☺.
И можно ли было исключить, что какие-то хитрые уловки со стороны агентов ФБР при беседах с Гарри и Сарой вскроют его главную тайну – эмиграцию в СССР в 1932 году?
Такие опасения были далеко не напрасными. Сам Гарри давал основания для «порочащих» и его и Жоржа подозрений со стороны ФБР.
Например, уже в 1941 году, когда Жорж находился на нелегальном положении, а Гарри «прикрывал его», в досье ФБР появилась запись:
«Как указано в докладе секретного агента Хейна А. Томпсона (Hayne A. Thompson) от 13 марта 1941 года в Де-Мойн, озаглавленного "Коммунистическая деятельность в Айове, IS – R," Сэм Левич (Sam Levich), 917 4th Street, Sioux City, Айова, сообщил, что, хотя он не знает его имени, но он слышал от других, что владелец магазина одежды и галантерейных изделий на 928 4th Street, Sioux City, был распространителем коммунистической литературы. Согласно городскому справочнику бизнес на 928 4th Street находился под управлением Гарри Гурштеля и его жены Голды». [534]
Дорого обошлась бы такая «коммунистическая» самодеятельность Гарри советской разведке, если бы Жорж дал службе безопасности Манхэттенского проекта повод усомниться в своей лояльности!
…Думаю, что только перечисленных фактов, будь они известны службе безопасности Манхэттенского проекта, было бы вполне достаточно, чтобы сержант Жорж Коваль не получил бы в феврале 1946 года свою американскую «Медаль за примерное поведение» (Good Conduct Medal). [535]
Хотя сегодня среди американских историков это утверждение подвергается сомнению. История работы Коваля-разведчика настолько исключительна, что в качестве объяснения его «сверхъестественной серендипити» [536] они нашли тончайшую нить ветвления его альтерверса.
Джим ДеБросс, на основании своих изысканий о Ковале в Дейтоне, пишет:
«История службы Коваля в армии США показала
