«По происхождению я не уступлю дамам из самых аристократических семей, по красоте я превосхожу их, а мой ум позволяет мне судить о них!»
Проспера Мериме[19], под чью дудку плясало общество в Компьене, раздражало ее тщеславие. Однажды он заявил:
— Она меня бесит! Ее нахальство выводит меня из себя до такой степени, что просто руки чешутся задрать ей юбку и отшлепать.
И, смеясь, добавил:
— Но кто знает, быть может, эта процедура доставит ей лишь удовольствие.
Автор «Коломбы» был прав. Графиня ди Кастильоне, возможно, и нуждалась в хорошей порке, но все равно никто никогда не осмелился бы нанести удар по тому месту, которое так нравилось императору Франции!
Не сделал это даже ее муж. Он не стал устраивать скандал, а молча бросил все и уехал в Италию, где занялся вопросами развода.
Ближе к зиме двор вернулся в Париж. Вирджиния, почувствовав себя после отъезда мужа абсолютно свободной, стала вести себя настолько самоуверенно, что даже императрица не смогла больше скрывать свое раздражение. Как-то министерством иностранных дел был устроен бал. Графиня ди Кастильоне приехала в костюме «Дама сердца». Евгения окинула взглядом платье фаворитки, обшитое красными сердечками из бархата, и, задержав свое внимание на одном из них, расположенном в малоподходящем для него месте, сказала:
— Низковато для сердца!
Все рассмеялись.
Но графиня и бровью не повела. С высокомерно-презрительной улыбкой она перешла в другой зал, где позволила другим гостям любоваться собой.
Пьер Везинье в своей книге о любовных увлечениях Наполеона III приводит такой случай. Однажды кучер мадам ди Кастильоне спросил у кучера некоей княгини С…, карета которой стояла рядом, кого он ждет:
— Я жду свою хозяйку, которая сейчас спит с императором.
— Странно, — возразил кучер мадам ди Кастильоне, — у меня то же самое. Я тоже жду свою хозяйку, которая провела ночь с Его Величеством. То есть получается, что император провел сегодня ночь рядом с двумя красивыми женщинами…
— Не знаю, если ваша хозяйка там так же, как и моя, то Его Величество явно провел сегодня ночь воздержания, — сказал в ответ кучер княгини С…
— Как это? Не станете же вы утверждать, что вашей там не было?
— Просто моя хозяйка приказала мне так отвечать всем, чтобы все думали, что она любовница императора, но на самом деле она не спала с ним этой ночью. Она спокойно переночевала у себя в особняке, а мои лошади должны стоять тут до полудня, а потом я должен буду опустить шторки на окнах кареты, чтобы все думали, что она внутри и возвращается домой.
— Я расскажу это моей хозяйке, — рассмеялся кучер мадам ди Кастильоне, — и она вдоволь позабавится…
Как ни странно, несмотря на такую бурную светскую жизнь, ставшую предметом всевозможных удивительных историй, — Вирджиния не забывала главной цели своего пребывания во Франции. Возлежа на шелковых подушках, она продолжала занимать императора беседами об Италии. Иногда, свернувшись клубочком на его коленях, она мурлыкала о той роли, которую могла бы сыграть Франция в судьбе полуострова. И Наполеон III всерьез задумался о том, чтобы ввести в Италию войска.
Оставшись без мужа, Вирджиния стала принимать влюбленного императора у себя в особняке на улице Монтень, где она теперь жила.
Однажды апрельской ночью 1857 года, когда император вышел из дома графини и собирался сесть в карету, поджидавшую его у ворот, к нему бросились трое неизвестных. Наполеон III успел вскочить в экипаж и крикнуть:
— Быстро, в Тюильри!
Нападавшие пытались схватить поводья лошади, но кучер изо всех сил стегнул их хлыстом. Они с воем отбежали, и карета рванулась с места.
Скорчившись в глубине экипажа, император пережил не самые приятные минуты.
На следующий день весь Париж говорил о том, что императора пытались убить в тот момент, когда он выходил от своей любовницы.
По всей видимости, в этот день Его Величеству пришлось выдержать классическую семейную сцену.
Полиция быстро отыскала виновников ночного происшествия. Ими оказались трое итальянцев: Тибальди, Грилльи и Бартолоччи, входившие в подпольную революционную группу.
Некий авантюрист по имени Жиро был связным между этой троицей и Александром Ледрю-Ролленом, который, живя в изгнании, в Лондоне, согласился помочь заговорщикам. Но в последний момент этот политик, известный нелогичностью, нелепостью поступков и трусостью, в каком-то безумном порыве выдал Жиро французской полиции. Жиро тотчас же арестовали, и тот счел, что он был предан «всем социалистическим движением», и поспешил назвать имена сообщников…
Подозрения падают на графиню
Естественно, национальная принадлежность трех заговорщиков заставила встрепенуться врагов графини ди Кастильоне.
— Эта итальянка наверняка замешана в заговоре! Да и как они могли узнать, что в эту ночь император будет на улице Монтень!
Вирджиния, узнав о ходивших слухах, была сильно напугана. Она перестала где-либо появляться. Говорила ли она обо всем происшедшем с императором? Возможно, хотя в ее дневнике об этом не сказано ни слова.
В августе начался судебный процесс над заговорщиками. Наполеон III, опасаясь осложнений, которые могли возникнуть после показаний трех итальянцев, посоветовал Вирджинии отправиться в путешествие в Англию.
Обвиняемые ни разу не упомянули имени графини, и она вернулась в Париж, взбодрившаяся и веселая.
Была ли она замешана в заговоре? Вряд ли. В апреле 1857 года она была в фаворе, и трудно представить себе причины, которые могли бы толкнуть ее принять участие в покушении на императора.
Однако генерал Этанселен, видимо, кое-что знал об этом. В одном частном письме, опубликованном Аленом Деко, генерал пишет:
«Сообщал ли я вам о том, что некто из охраны императора пришел к одному известному мне лицу с планом покушения на Высочайшую персону, и что этот тип был связан с графиней ди Кастильоне? Писал ли я вам о том, что просочилось из этой конфиденциальной беседы?
— Что вы скажете, если император будет убит?
— Ничего!..
Нет, меня ничем не удивишь. Но ни любовью, ни местью это покушение объяснить нельзя. Следовательно, все дело в политике. Но что за этим стоит?»
И генерал Этанселен заключил:
«В этой истории много неясного. Да и можно ли доверять словам женщины, да еще женщины-политика?»
Тайна так и не была разгадана.
