Третий сценарий тоже опирался на предпосылку, что люди, говорившие о гибели Бормана в Берлине, прикрывали его. Иначе как объяснить логически противоречия в их показаниях? Разве Борман не последовал бы примеру Гитлера и Геббельса, совершивших самоубийство, если бы действительно верил в то, что его положение безнадежно? Он тщательно продумал маршрут бегства. Он добрался до стоянки подводной лодки где-нибудь у побережья Балтийского моря и отправился на ее борту в Аргентину. Там, под защитой диктатора Перона, на миллионы марок, взятых из казны нацистской партии, Борман сплотил вокруг себя группу эсэсовцев и партийных функционеров. Тайком, в тщательно охраняемом компаунде, где-нибудь между Терра-дель-Фуэго (по-испански Огненная Земля, крайний юг Аргентины, западная половина острова принадлежит Чили. — Ред.) и тропиком Козерога, между Андами и Атлантикой (то есть в пределах Аргентины, территория которой лишь немного заходит на севере за Южный тропик и расположена между Андами и Атлантикой. — Ред.), секретарь фюрера руководил всемирным нацистским заговором, конечной целью которого было установление Четвертого рейха во главе с Борманом в качестве фюрера.
Ни один из этих сценариев мне не показался перспективным. Они предназначались для стимулирования мышления, но стимул должен основываться на фактах. Однако четвертый сценарий явно отличался в лучшую сторону. Его основной идеей было то, что у Бормана не было реального плана побега. Если бы он действительно пожелал покинуть Германию, то не остался бы в бункере с Гитлером. При удобном случае он бы отправился в Берхтесгаден. Борман действительно дошел до станции Фридрихштрассе. Те, кто полагали, что он погиб при взрыве танка, искренне заблуждались. Борман действительно опрометчиво спустился к русскому КПП близ станции Лертер с Аксманом, Штумпфеггером, Вельцином, Науманом и Швегерманом. Он действительно поспешил уйти в восточном направлении по Инвалиденштрассе вместе с Штумпфеггером. Но эти двое попали под плотный огонь русских и повернули назад к мосту через Инвалиденштрассе. Теперь они попали под перекрестный огонь, не имея выхода.
На этой стадии мнение штатного психиатра было особенно важно. Многие годы Борман находился в непосредственной близости от Гитлера. Он получил власть от фюрера и реализовывал ее через него. Теперь Гитлер был мертв. Дело жизни Бормана полностью обесценилось. Психологически он был совершенно дезориентирован. Выхода не было. В течение нескольких минут он мог попасть в руки русских, которых всегда презирал и чьей мести имел основания опасаться. Поэтому Борман и доктор Штумпфеггер проглотили капсулы с ядом. Артур Аксман говорил правду. Он действительно видел трупы Бормана и Штумпфеггера на железнодорожном мосту. Ирония состояла в том, что русские даже не опознали секретаря фюрера. Они захоронили его (или приказали захоронить) вместе с десятками других трупов, лежавших на этой территории, в безвестной массовой могиле.
Эта последняя версия судьбы Бормана была, конечно, предположением. Но вкупе с неспособностью Бюро Гелена и резидентур ЦРУ обнаружить хоть какие-нибудь другие доказательства она предстает наиболее вероятной. Когда я представил свой полный отчет доктору Бродерику, тот не выглядел разочарованным его неопределенным выводом. Недавно он получил собственную информацию от высокопоставленного источника в советском правительстве, некоторые члены которого осторожно выказывались за сотрудничество с Западом после того, как Сталин умер.
Доктор Бродерик согласился с тем, что Борман принял яд на железнодорожном мосту. Но, согласно информации советского источника доктора Бродерика, достоверность которой не вызывала сомнений, русские офицеры опознали Бормана. Он взял с собой свой дневник, который сунул в карман. Офицеры похоронили его тело при помощи сотрудников почтового отделения у станции Лертер. Уведомив об этом Москву и получив дальнейшие инструкции, русские вернулись к могиле, выкопали труп Бормана и доставили его в укромное место в Восточной Германии. Затем труп перезахоронили в безвестной могиле.
Если это казалось на первый взгляд бессмысленным, то на самом деле здесь присутствовала железная логика. Смерть Гитлера доставила некоторые затруднения Сталину. Он не сообщил союзникам о том, что поисковая группа русских нашла и опознала труп фюрера. Что касается Бормана, то Сталин хотел, чтобы секретаря фюрера считали живым. Это могло быть использовано как хлыст для Запада. Пока полагали, что ведущий нацист жив и скрывается в некоторых западных странах, можно было обвинять Запад в пособничестве возрождению нацизма.
По словам доктора Бродерика, ЦРУ не собиралось предавать историю о гибели Бормана огласке по трем причинам. Во-первых, теперь, когда умер Сталин, администрация Соединенных Штатов не хотела предпринимать что-либо, что не приносило очевидной пользы Соединенным Штатам и могло бы поставить Россию в неловкое положение. В намерения администрации скорее входило зондирование возможности сотрудничества с новыми правителями в Кремле в эпоху возможного ядерного конфликта. Во-вторых, неловкость вызвало бы известие о том, что Международный военный трибунал судил мертвеца. Наконец, своеобразная идея Сталина была не так уж плоха. Пусть продлится период, когда второго по могуществу нацистского лидера считают живым. Это будет напоминанием об ужасах Третьего рейха.
