Получил письмо от 28 сентября. Люда пишет, что Михаилу уже сняли гипс, и он два дня, как посещает школу. Все хорошо, что хорошо кончается.
4.10.1988, Баграм. ВторникПоставил новый телевизор «Панасоник» и теперь вполне прилично смотрю Кабул и Москву. Особенно интересно смотреть регулярные молитвы по афганскому телевидению.
В обед неожиданно появился Д. Веретенников. Легок на помине. Только на днях подумал, что пути-дороги после вывода войск из Панджшера разбежались. Ан нет. Получил свежие новости в отношении Саланга, где сейчас его зона ответственности. Рассказал, как «духи» трактуют экспроприацию. Один из главарей сказал: «Советская помощь идет для афганского народа, а не для Наджибуллы. А в Панджшере и других местах разве не народ живет?» Половинят машины с мукой и другим провиантом, и при этом еще и расписки дают. Но это Ахмад Шах, это ИОА. С ИПАшниками все по-прежнему. Их работу мы видели под Мирбачакотом. Со слов Константиныча, Панджшер обживается, и довольно быстро. Вернулись люди в Тавах, Заманкор, Кораву, Фирадж. В Рухе, где вообще жили одни мыши, теперь проживает до двухсот семей. Полностью восстановлена дорога, и теперь до Рухи добираются автобусы и такси. Трудно представить. Ново и отношение нашего высшего руководства, в частности, генерала армии В. И. Варенникова. Когда в августе 2-я пехотная дивизия РА полезла на Саланг и быстро получила по морде, Кабул стал провоцировать на вмешательство наши войска. Кое-кто в Москве стал клониться к размахиванию шашкой (вот откуда, судя по всему, настойчивое требование взять обратно Панджшер). Обстановку Константиныч лично докладывал В. Варенникову. Осмыслил перед этим все стороны проблемы, оценил риски озвучивания правды, да и выложил, что на Саланге установилась истинно народная власть. И, как ни странно, но В. Варенников выслушал и поддержал. Примечательно.
Вечером для кинооператоров специально привезли какого-то главаря. Сделал слайд. Если получится, то будет интересный угол зрения на «духов». Кажется, второй только раз вижу так близко живого настоящего главаря, да с телохранителем. Любопытно.
Позывной «Парус»
Присвоил себе на постоянной основе позывной, который был у меня на Хосте. Этот позывной вводил на двух последних «боевых». Поначалу были недоразумения. Свои предупреждены и знают, а на ЦБУ армии, зная частоты и позывные всех частей, иногда не понимали, с кем разговаривают. Потом все притерлось. Теперь на «боевые» ушел Ш. Тюктеев, а позывной так и закрепился, остался за командирской должностью. Воспринимается это как кража личного имущества.
5.10.1988, Баграм. СредаС «боевых» пришла колонна. Пригнали трофейные КамАЗ и КрАЗ (самосвал). Новехонькие. Видимо, уведенные «духами» с трассы. Обстановка спокойная. Потерь нет. За все время были только несколько пусков. Сегодня очередной обстрел Кабула. Отрепетировали «духи» это мероприятие. 23 ракеты. Из района Пагман (западнее Кабула).
К вопросу об истории
У каждого свой взгляд на события. В. Востротин: «Сам прикрывал штурм дворца Тадж-Бек в декабре 1979 года, а сейчас столько появилось очевидцев и столько толков, что и сам сомневаюсь, а был ли я там тогда?» Все наделены даром анализа событий «после того как…», и только единицы способны «предвидеть». Было бы наоборот, было бы меньше болтунов.
«Автомобилист» (Свердловск) в чемпионате высшей лиги выдвинулся в лидеры по хоккею. Вспомнил, как где-то в конце 60-х годов он попал в высшую лигу (что само по себе было успехом), и вдруг в одной из игр победил ЦСКА со счетом 6:1. Какой взрыв энтузиазма это событие вызвало у свердловских болельщиков. Память.
Память, вообще, вещь, по большей части, благодарная. Увидишь по телевизору репортаж из Каунаса, и буря воспоминаний: молодые лейтенантские годы, встреча с маленькой, малые забавные дети, и жизнь с ее успехами, неудачами и утратами. Одна перспектива — все впереди. А услышишь по радио или с кассеты «Битлов», и опять воспоминания как калейдоскоп о еще более ранних годах: школа, друзья детства, отец, мальчишеский максимализм и детские переживания.
Память и в запахах. Зимой мимо «Икаруса» спокойно пройти не могу. Сразу по запаху сгоревшей солярки, в морозном воздухе возникают воспоминания о боевых машинах и армейских буднях.
25.10.1988, Баграм. ВторникВернулся из дома 22 октября. Улетал, вернее начал улетать 7-го. В тот день с утра уточнил, что паспорт с визой пришел. Сразу позвонил диспетчеру и к радости узнал, что на плане стоит борт из Ферганы. Должен прилететь где-то к обеду. Через пару часов звоню: летит. Преддорожный будоражащий синдром. Всеми мыслями уже в пути и даже дома. А зря. Тем болезненнее оказалось бессмысленное ожидание на борту самолета, продлившееся до глубокой ночи. Сначала не выпускали, так как полосу заняли штурмовики, потом поднялся сильный ветер, и не смогли взлететь вертолеты прикрытия. Ветер действительно был такой, что самолет скрипел и раскачивался. Сказали, что с темнотой выпустят без прикрытия. А как стемнело, ветер задул с новой силой, но уже перпендикулярно полосе. Теперь уже не взлетишь и без прикрытия. И уйти от самолета нельзя. Вдруг дадут добро на взлет… Так и просидели до 23 часов. А тут закончилось стартовое время у экипажа. К полуночи злой и пыльный вернулся в модуль. Съел тройную порцию яичницы, и на бок. Пока ел, вытерпел длительное подтрунивание своих коллег.
Взлетели все же наутро, в 8.00. Два часа — и Фергана. Борт на Москву уходит на следующий день, но билетов, конечно, нет. Выручает ВТА. У них санитарный борт, и Митченко, командир полка, говорит: «Никаких проблем». Все, вроде, удачно. Борт идет на Ташкент, Мары, Донецк, Вильнюс. Превосходно, полетим в Вильнюс. С таким намерением и взлетели, а в Ташкенте, когда загрузили в самолет шесть ящиков «груз 200», выяснилось, что лететь придется на Семипалатинск. Там ночевка, затем Сургут, Донецк, опять ночевка, Витебск и уж потом Вильнюс. Это уже крюк не из приятных, да еще в соседстве с гробами. Вежливо поблагодарил гостеприимного командира экипажа и сразу в аэропорт. И вот здесь наконец повезло. На Ленинград уже идет регистрация, через коменданта сразу беру билет. Благо, патруль помог поднести этот чертов телевизор. Прилетев в Ленинград и кое-как дотащив коробку до выхода из аэровокзала, уже полностью созрел как добыча для частников. Перспектива тащиться в ночи до Варшавского вокзала явно не прельщает, и уговорам довезти до Пскова, до подъезда, поддаюсь почти сразу. И деньги, которые в нормальной обстановке посчитал бы сумасшедшими, выкладываю безропотно. Наверное, отдал бы и больше, лишь бы без мучений через три с половиной часа оказаться у родного порога.