— Ночью. Я — ночной человек. Ночью никто не мешает. Работаю обычно часов до четырех. К своим песням я отношусь очень серьезно: не менее серьезно, чем к актерской работе. Считаю, что эти возможности выражать себя — главные.
— Вы снимались в нескольких фильмах. Как-то заметно, что Ваши актерские данные использованы в них недостаточно полно.
— Видите ли, меня приглашали в эти фильмы, в основном, для того, чтобы я в них пел. Игрового материала было мало, но, если говорить о моих последних работах в кино, они приносили мне некоторое удовлетворение. Например, я очень серьезно отношусь к своей работе в фильме по сценарию Симонова «Четвертый». Мысль в фильме важная: она в том, что даже сильный человек может в себе обманываться, вернее — обманывать себя. Успокаивать себя, когда знает твердо* что поступки его мелки и недостойны его. Но что-то в нем накапливается. Приходит время выбирать главное, судить себя, задуматься о том, где говорить «да» и где «нет»… Тут я — полностью игровой актер.
И еще в одном фильме я снимался с удовольствием. Он сделан по мотивам чеховской «Дуэли», называется «Плохой хороший человек». Играю фон Корена.
В кино совсем другая работа: полгода снимаешься по малюсеньким кусочкам и все полгода держишь в себе персонаж. Это помогает стать предельно правдивым. Это важно в кино. Тут нужна такая правда, которая иногда в театре не требуется.
И еще один аспект кино: тут, как нигде, важно работать «на зрителя». Картина, которая не нашла зрителя, будь она верхом в претворении замысла, никому не нужна. Время одиночек и непонятых прошло. Ореол «непонятого» сейчас носить смешно… Я не сыграл еще своей главной роли в кино…
— А в театре?
— Я играл Гамлета! Это — высшая роль, о которой может думать актер. Мне повезло, что я играл Гамлета, находясь именно в том возрасте, который отмечен у датского принца Шекспиром. Я чувствовал себя его ровесником. Мне это помогло. Я думал: может быть, мировоззрение людей, в сущности, складывается одинаково. Мой возраст помогал мне правильно оценить поступки и мысли принца.
Мы ставили «Гамлета» так, как, вероятно, этого захотел бы сам Шекспир. Режиссеру, всему коллективу хотелось поставить эту трагедию так, чтобы Шекспир был рад. Во-первых, мы отказались от пышности. Было суровое время. Свитера, шерсть — вот это было одеждой. Добились того, что даже занавес играл: он был то нормальным занавесом, то олицетворением судьбы. Его крыло сметало людей в могилу. Он становился символом бренности жизни… Я играл не мальчика, который не знает, что ему нужно. Он воспитывался с детства быть королем. Он был готов взойти на трон, но он был раздвоен. Он вырывался из того мира, который его окружает, — он высоко образован, может быть, мягок. Но ему надо действовать методами того общества, которое ему претит, от которого он оторвался. Вот и стоит он одной ногой там, одной тут…
— Видимо, актеру важно найти своего драматурга! Ведь он не пишет пьесы сам, однако у него есть свои мысли и чувства, которые хочется выразить.
— Это любому актеру помогут сделать Шекспир, Брехт… Мне очень близок Достоевский. Наш театр собирается освоить некоторые его вещи.
— Каким должно быть главное достоинство современного актера?
— У него должны быть порядочность и позиция. Старый актер мог быть только мастером перевоплощения, и ему этого было достаточно. Сегодня актер должен быть еще и личностью, то есть, у него должно быть мировоззрение. Он должен знать, что ему нужно сказать. Нужно, чтобы зритель догадывался о том, за что он и против чего он. Зрителю интересно знать, что актер утверждает, о чем он думает, чего хочет.
— Что Вам нужно для того, чтобы Вы сказали, что цель, которую Вы ставили в искусстве, достигнута?
— Мне нужно здоровье и силы для того, чтобы я мог продолжать работать. Работать хочу так же, в таком направлении…
Е. Гусляров
«Волжский комсомолец» 16.07.1974 (г. Куйбышев)
ГЛАВНОЕ ДЛЯ МЕНЯ-ТЕКСТ Владимир Высоцкий
— Приходите на «Доброго человека», — сказал Владимир Высоцкий, когда я обратился к нему с просьбой дать интервью, — первый акт у меня свободен. Поговорим.
…Гримерная комната Набереж-но-Челнинского дворца «Энергетик». Высоцкий — в черных джинсах и в черном с вырезом свитере. Через сорок минут он выйдет на сцену Янг-Суном, безработным летчиком из пьесы-притчи Бер-тольда Брехта, а пока он — Владимир Высоцкий, тот, кого и в шутку и всерьез Андрей Вознесенский назвал «шансонье всея Руси». Тот, кто играл Маяковского, Пушкина, Галилея, Гамлета в Театре на Таганке, тот, кого вряд ли нужно представлять кому-либо.
Говорит Владимир Высоцкий:
— Обо мне ходит много разных слухов. Одни говорят, что я — одессит, другие — что служили со мной в одном полку, третьи… Словом, много всего прочего. Все это, мягко говоря, — выдумки.
Я родился и вырос в Москве. Жил на Первой Мещанской, а затем на Большом Каретном, учился в строительном институте, поступил и окончил школу-студию МХАТа. Потом… Да зачем Вам факты моей биографии? Кому это интересно — родился, жил? В моей жизни были другие моменты, которые для меня гораздо важнее.
Писать начал в 1961 году. Это были пародии и песни только для друзей, для нашей компании. И не моя вина, что они так широко «разошлись». Однако, ни от одной своей песни не отказываюсь — только от тех, что мне приписывают. Среди них есть и хорошие, но чаще всего попадается откровенная халтура, которую делают «под Высоцкого» и исполняют хриплыми голосами. У меня около шестисот песен, поются из них сто-двести. Многие свои песни я не исполняю: мне решать, что удалось, а что — нет. Работаю постоянно и страдаю, если не пишется.
Какая из моих песен мне особенно дорога? Да, наверное, каждая… Из последних — «Мы вращаем землю», «Охота на волков», «ЯК-истребитель».
Я никогда не пишу с расчетом на то, что это будут петь, что это кому-то понравится или нет. Я пробую песню, как говорится, «и на ощупь, и на вкус, и по весу». В каждой из них должна быть поэзия, интересный человеческий характер. Если это не удается, начинаю снова.
Себя я певцом не считаю. Никаких особенных вокальных данных у меня нет. Некоторые композиторы усматривают в моих песнях однообразность строя, манеры исполнения. Другие называют это четким выражением индивидуального стиля. Что бы ни говорили, в конечном счете, главное для меня — текст, а музыкальный фон должен быть простым и ненавязчивым.
По заказу я пишу только для кино и театра. Здесь я работаю как автор текстов, музыки, как соавтор сценария. Но мне приходится сталкиваться с профессиональными композиторами и режиссерами, которые предлагают различные изменения и переработки. В результате получается, конечно, не хуже, но совсем не то, чего добивался я… Мое личное восприятие и выражение отдельных моментов постановок во многих случаях сглаживается, исчезает. В этом отношении наиболее удачными я считаю фильмы «Вертикаль» и «Я родом из детства». Их режиссура, музыкальное оформление и игра актеров полностью соответствовали моим замыслам.
