Затем Кортес снова поднял паруса и направился на восток. Спустя девять дней он достиг Трухильо, заселенного Франсиском де лас Касасом, но где также осели люди Олида. Кортес не без удовольствия принял заверения в почтении от бывших предателей. На горизонте показались три других корабля, на которых плыли купцы с Эспаньолы. Так Кортес обнаружил наличие налаженной сети обмена, за которую расплачивались жители Гуанакских островов и гондурасского побережья.[187] Кортес купил все суда и послал их на Кубу, Эспаньолу и Ямайку за продовольствием и снаряжением. Конкистадор явно вынашивал планы колонизации.
Отметим попутно финансовую состоятельность Кортеса, которая не перестает удивлять даже на краю света. Сундуки с золотом следовали за ним повсюду через джунгли и чащи, битвы и штормы. Везти казну с собой было подвигом не из последних: золото всегда пробуждает алчность и желание легкой наживы. К счастью, Кортеса окружали люди, преданность которых заслуживает восхищения.
Кортес занялся административным устройством территории. Он делегировал полномочия одному из своих бесчисленных кузенов Эрнандо де Сааведре, которого назначил «заместителем губернатора и главнокомандующим в городах Трухильо и Нативидад-де-Нуестра-Сеньора». Кортес издал указы по благоустройству этих двух городов. Удивительно, насколько конкистадора интересовали весьма и весьма конкретные вещи: планировка улиц, строительство бойни и мясной лавки, контроль рынков. Его распоряжения регламентировали качество выпечки хлеба, запрещая распространенную практику торговли умышленно плохо пропеченным хлебом, который содержал больше воды и, соответственно, больше весил. По декрету Кортеса плохо пропеченный хлеб или хлеб, цена которого не соответствовала реальному весу, подлежал конфискации уполномоченным контролером; половина конфискованного передавалась беднякам при богадельне, а вторая половина доставалась самому контролеру.[188]
В этот период Кортес уделял также большое внимание свиноводству. Многие производители, вывезенные из Мехико, были подарены им индейцам Гуанакского архипелага, чтобы облегчить их существование на островах, опустошенных испанцами. И конечно же Кортес непрестанно исследовал новые земли, посылал своих представителей к туземным вождям в чащах леса, что тогда еще покрывал все побережье Гондураса. Он уверенно чувствовал себя в этом краю, населенном индейцами науа, разговаривавшими на том же языке, что и жители Мехико. Отныне он подписывается «Фернандо Кортес, главнокомандующий и губернатор Новой Испании и ее провинций». По его представлению, он держал в своих руках всю бывшую Месоамерику.
Из четырех отправленных им кораблей вернулся только один. Он доставил с Кубы письмо Алонсо Зуазо. Бывший бургомистр Мехико, низложенный королевскими чиновниками, сообщал ему о своих бедах и о том хаосе, что воцарился в столице Новой Испании. Несмотря на тревожные вести, Кортес еще колебался. Логика подсказывала возвращаться в Мехико и восстанавливать порядок, но та же тайная сила, что завела его в Гондурас, его там и удерживала. Более того, Кортес намеревался двигаться дальше на восток, к Никарагуа. Он даже начал переговоры по этому вопросу с Франсиско Эрнандесом – военачальником, занявшим эту провинцию от имени Педрариаса Давила. Кортес, несомненно, наметил себе рубеж по Коста-Рике – древней восточной границе Месо-америки. Больший индеец, чем сами индейцы, Эрнан намеревался восстановить во всем величии империю ацтеков, которую сам же и уничтожил. Он вошел в роль великого тлатоани и возвращал «исконные» земли одну за одной. Пребывая в размышлении и бездействии, Кортес заказывал мессы. В глубине души ему уже не хотелось куда-то идти. Он чувствовал себя хорошо под зеленой кроной тропического леса, поймавшего его в свой убаюкивающий плен. Жара, влага и испарения подавляли волю и расслабляли тело. С какой стати снова погружаться в пучину борьбы за власть, где каждый шаг сопряжен с насилием, коварством и жестокостью? Кортес нуждался в отдыхе и покое.
Но вскоре Кортес опять был бодр и полон энергии. Он решил возвращаться в Мехико. Войска под предводительством Гонсало де Сандоваля двигались пешим порядком по дороге вдоль тихоокеанского побережья, которая более тридцати веков служила индейским купцам. Сам Кортес решил плыть в Веракрус на корабле. Но в декабре 1525 года все, казалось, было против него. Три раза обстоятельства вынуждали его отложить отъезд. Сначала в Трухильо начались волнения: поселенцы боялись оказаться брошенными на произвол судьбы. Затем на корабле треснула рея, а потом еще и рухнула мачта. Кортес задумался о смысле происшедших событий, явно противоречивших его решению вернуться. Он увидел в них знак судьбы, требовавший остаться. Снова служили мессы. Кортес отменил отъезд.
Вскоре после Рождества Кортес послал в Веракрус корабль с тайным гонцом: один из его слуг по имени Мартин Дорантес доставил письмо, написанное собственной рукой Кортеса. Во-первых, в нем говорилось, что известие о смерти губернатора, объявленное королевскими чиновниками, не соответствует действительности, а во-вторых, Франсиско де лас Касас назначался его полномочным представителем в Мехико. Кортес, естественно, не мог знать, что Лас Касас был арестован и в кандалах отправлен в Кастилию. Дорантес сел на корабль 3 января 1526 года. У Кортеса стало легко на душе. Пролетели три месяца. Исследователь Юкатана по-прежнему созерцал прозрачные воды Карибского моря в тени раскидистой сейбы. Дни сменяли дни. Кортес пребывал в задумчивом созерцании, вновь обретя дом в Новом Свете, в основанном им городке Трухильо.
В начале апреля вернулся корабль, посланный Кортесом в Веракрус с францисканцем Диего де Альтамирано. Неизвестно, какие доводы приводил Кортесу этот его дальний родственник, но ужасные новости, доставленные монахом, несомненно, подвигли главнокомандующего вернуться к своим обязанностям. Он вышел в море 25 апреля. После одиннадцати дней плавания встречные ветры и непогода вынудили его сделать остановку в Гаване. Буря изрядно потрепала корабль, и Кортес предпочел купить новый. 16 мая он снова вышел в море вместе с несколькими испанцами из ближайшего окружения, мексиканскими вождями и Мариной, беременной от нового мужа, Харамильо. По пути к Веракрусу на палубе корабля появилась на свет маленькая девочка, нареченная Марией.
Ночью 24 мая 1526 года Кортес высадился в Чалчигкуекане и тайно пробрался в Медельин. Он провел там одиннадцать дней, по официальной версии, для восстановления сил, но на самом деле для выяснения ситуации в стране. Там он узнал, что его эмиссар Дорантес прибыл в Мехико 29 января. С помощью францисканцев тому удалось опровергнуть ложь о гибели главнокомандующего. Спешно созванный муниципальный совет Мехико констатировал отсутствие Франсиско де лас Касаса, которому Кортес передал свои полномочия, и низложил Салазара и Чириноса, заменив их другим тандемом – Эстрада – Альборнос. Салазара немедленно бросили в тюрьму, Чиринос был арестован в Тласкале и препровожден в Мехико, где также посажен за решетку. Эстрада и Альборнос осознали опасность и просили Кортеса вернуть на прежние посты всех сторонников конкистадора, оттесненных Салазаром и Чириносом: Франциско Давилу, Андреса де Тапиа, Родриго Рангеля и Хуана де Ортегу…
