Мы поднимает, нет, - выдёргиваем Руди с сидения, Фаджиоли немедленно прыгает в машину и уносится прочь. Тикает секундомер. 24 секунды... только теперь - после замены шины - мимо проезжает Штук. Все остальные машины далеко отстали, у них никаких шансов. Фаджиоли победителем пересекает финишную черту - на машине Руди. Штук занял второе место.
Все ликуют. Только один человек сидит в углу, голова опущена на руки, и тупо смотрит перед собой - Рудольф Карачиолла. - Снова только половинчатая победа, - думает он. - Снова я не выдержал. - Сумею ли я снова научится побеждать – как когда-то? - Когда я еще был здоров, и рядом со мной была Чарли? (Жена Карачиолы, Чарли, незадолго до того погибла во время схода лавины в Альпах. Прим. переводчика).
Октябрь. Мокрый, холодный ветер дует по автостраде южнее Будапешта.
Мы боимся этой влажности, этого ветра. Ведь мы хотим установить мировой рекорд.
Но кто будет управлять машиной, превращенной с помощью плексигласа и алюминия в прилизанный "гоночный лимузин"? Браухич лежит на животе с переломом черепа. Фаджиоли итальянец. А Карачиолла? Ну, мы все еще не доверяем его ноге. Остался только Эрнст Хенне. Он специалист по рекордам - на мотоцикле. На своем BMW он уже собрал более полудюжины. Ему мы доверили нашу машину.
Утром перед стартом мы как раз сидим за завтраком в отеле, когда к нашему столу подходит человек в белом гоночном комбинезоне и вежливо желает "доброго утра". Это - Рудольф Карачиолла.
От удивления мне кусок попал не в то горло. Я кашляю, плююсь и хватаю ртом воздух.
- Руди, - наконец смог сказать я, - Как, скажите на милость, Вы сюда попали?
- Прямо из Лугано, - невинно отвечает он, - Просто хотел посмотреть на ваши рекордные заезды.
- Вот как, - говорю я, - И для этого вы надели полное гоночное обмундирование?
Холодно и с острой иронией Руди ответил, - Элегантный человек всегда одет согласно поводу. – Кстати, может так случится, что понадобится второй гонщик.
- Вряд ли, - резко говорит Эрнст Хенне, - Как Вы знаете, я ставлю рекорды.
Но случилось по-другому: при первой попытке Хенне замер с поломкой компрессора. Во время второй расшатался кожух над водительским местом. Во время третьей кожух оторвался совсем, Хенне потерял ориентацию, и чуть было не врезался в домик хрометража.
На слегка шатающихся ногах он вылез со своего места. - Бог любит троицу, - говорит он, - На сегодня с меня довольно. Если вы, господин Карачиолла, хотите попытать счастья - пожалуйста...
Еще бы Руди не хочет! Он только того и ждал. Он хочет поставить рекорды на расстоянии мили и километра со стартом с места. Те рекорды, которые его соперник Штук только неделю назад установил на берлинском АФУСе.
Вы, дорогой читатель, скажите: что такого в них такого - этих рекорды просто игрушки! Садишься в машину, жмешь на газ и просто едешь прямо.
Большая ошибка! Рекорд со стартом с места - это дело для мастеров. Это означает на расстоянии 160 метров, за, примерно, 30 секунд, четыре раза выжать сцепление, четыре раза переключить скорость, разогнать машину с нуля до более чем 100 км/ч. Попробуйте-ка так переключить скорость, чтобы Ваша машина при этом не замедлилась и на долю секунды? Кроме того: одно малюсенькое движение руля, малейший порыв ветра может означать смерть.
Руди едет. И - впервые в жизни он быстрее 300 км/ч. Быстрее, чем любой человек на дороге до него в обычной гоночной машине. Карачиолла установил мировой рекорд. Это его самая большая победа в этом году. Это новое начало...
Эрнст Хенне не смирился с поражением. Он забрался на свой мотоцикл и ездил до тех пор, пока не завоевал целых 23 мировых рекорда...
[...]
Я уже рассказал вам, дорогие читатели, что наши рекордные попытки в октябре 1937 года не были особо успешны. Тогда наш Mercedes на скорости 400 км/ч взлетел в воздух как самолет. Мы сдались. Но нашим инженерам это позор не давал спокойно спать. Они провели опыты в аэродинамической трубе, улучшили линию обтекания, и им пришла в голову гениальная идея: чтобы уменьшить сопротивление воздуха, они закрыли отверстия для охлаждения радиатора.
Да ну, - спросите вы, - мотор без охлаждения? На такой скорости? Из-за этого же заклинит поршни и прогорит головка блока цилиндров. Только терпение, друзья мои - у наших инженеров тоже была голова на плечах. Сегодня я могу вам рассказать то, что тогда было государственной тайной: мы заменили радиатор на большой ящик, заполненный половиной кубометра льда. Через этот "холодильник" проводилась вода системы охлаждения и доводилась до правильной температуры. Так как наши опыты проводились на дистанции только в одну милю и один километр со стартом с движения, мы не боялись, что лед растает за такой короткий промежуток времени.
27 января 1938 года: я уже во Франкфурте. Со мной Рудольф Карачиолла, который должен вести машину и, на всякий случай, запасной - Манфред фон Браухич. Наш отель походит на штаб-квартиру перед битвой. Вокруг полным полно офицеров Вермахта, руководителей NSKK (Nationalsozialistisches Kraftfahrerkorps - национал-социалистический корпус водителей), представителей ONS (Oberste Nationale Sportbehorde - верховное спортивное ведомство) и хронометражистов. Разумеется пресса тоже в курсе. Военные стоят в полной готовности, чтобы оцепить трассу. Проложены телефонные провода и электрический хронометраж.
Только одно было против: погода. Уже несколько дней по Рейнской равнине дул холодный ветер, а автобан покрывал слой коварного льда. В таких условиях нельзя ехать даже со скоростью в 40 км/ч, не говоря уже о 400... Притом, что сама трасса идеальна для наших попыток. Прямая как струна, проходящая между лесов и склонов. Только в одном месте воронкообразная просека давала шанс опасному боковому ветру. Это у съезда "Ланген-Мёрфельден", на 9,2 километре... Но - кто же делает рекордные заезды при боковом ветре?
После обеда я еще раз посетил службу прогноза погоды аэропорта Франкфурт на Майне. Метеоролог возбуждённо выбежал мне на встречу. В его руке последние сводки погоды.
- Положение благоприятно! - говорит он, - Сегодня вечером мы ожидаем теплый ветер. К 5 часам утра автобан будет свободен ото льда, к семи же он полностью высохнет.
- Великолепно, значит, завтра утром мы сможем стартовать!
- Да, - говорит он, - но вам придётся поторопиться. С 9 утра мы ожидаем сильный ветер. Дальнейший прогноз неясен.
Минутой позже я уже сижу на телефоне и говорю с нашим директором Зайлером в Утертюркхайме, где механики еще лихорадочно наводят на машину последний блеск.
- Завтрашний день даст отличный шанс! - говорю я, - Но у нас только два часа времени. Самое позднее к шести часам утра машина должна быть готова к старту!
