Тут же вспомнилось, что в этой квартире до войны жил еврей-валютчик. Жил с сестрой, с которой был в вечной ссоре. Перед приходом немцев не эвакуировался, рассчитывал откупиться. Но повесили его. На воротах дома. В хате обязан быть спрятан клад. Разумеется, в этой комнате. В большой – обитала сестра.
Участок застолбили и стали разрабатывать.
Разрабатывал я. Стамеской. Конечно, не верящий в успех, но восхищенный этими жаждущими детьми.
Дети стояли полукругом в застывших выжидательных позах. С надеждой в отекших глазах. Только Рыжий суетился. То ли в шутку, то ли всерьез умолял долбить осторожней. Чтобы, не дай бог, не повредить пробу.
Куда-то отлучился сосредоточенный Ведьма, из двери заглядывала поддавшаяся общей вере скептикБородавка...
Я все долбил. Стамеска оказалось тупой, вообще странно, что она случилась в этом доме.
К тому моменту, когда доска была наконец оторвана, среди заждавшихся обнаружился ювелир. Изумленный, доставленный Ведьмой, интеллигентный старик.
Клада не оказалось. Но, что удивительно, под доской была обнаружена старая зеленая монета – румынский лей.
Окружающие огорчились до слез. Действительно, как дети. К счастью, у знакомого ювелира удалось получить бессрочный кредит...
Вернемся к картам...
Когда на пляже вскрывали новую, запечатанную колоду, приятели просили бросить шестерки. Что это значит?
Есть такая игра: кто дальше зашвырнет карту.
Я в ней не специализировался. Лучший результат – сорок пять метров. Один из наших, мной уважаемых, из плеяды отходящей, швырял на семьдесят. Но шестерки ненужные, лишние в традиционных играх, вручали почему-то мне.
Швырял.
При этом наивные воспитанные отдыхающие то и дело срывались со своих подстилок и гнались за картой. Подобрав, направлялись к нам и с вежливой фразой:
– Вы уронили, – протягивали кому-либо из нас.
Мы благодарили. Погодя, я швырял вновь. И все повторялось. Случалось по многу раз...
... Как-то Боксер был пойман на «лишаке».
Играли на квартире у Розы. Как принято на ее хате, в «храп». Публика престарелая, лоховитая.
Боксер – из профессионалов, но затесаться – умудрился. Без напряжения, не мудрствуя, доит их на лишней карте. Но захотелось ему пива. Дал знак – подали бутылку. (У Розы для гостей всегда пиво было, не бесплатно, конечно.) Открытую уже. Этот нахалюга бутылку взял, приложился к горлышку.
А в руке – луз. В той самой, которой бутылку держит. Через мутное стекло ясно виден.
Роза так и обомлела. Рот разинула, пальцем на бутылку, как на чудо, тычет. Звуки гортанные издает. Отказала, в общем. Боксеру от дома...
Ленгард рассказывал, как жену вычислил.
Поехала отдыхать в Трускавец. Отдыхала месяц почти, звонила часто, жаловалась на скуку, на тоску по супругу милому.
Возвращается, жалуется на четырехнедельную скукотищу.
Ленгард вдруг ей полную раскладку дает: как звали ее «хахаля», как выглядел, какими текстами прибалтывал, даже какие цветы при первом свидании подарил...
Та растерянна, напуганна... В слезы. Повинилась, куда деваться? Все сходится...
Вычислить было несложно.
По возвращении обнаружилась среди ее вещей колода. Супруга утверждала, что в киоске купила, чтобы с соседками по санаторию время убивать. Не так по дому скучать... Ленгард по колоде «хахаля» и вычислил. Крапленой оказалась колода. По знакомой системе. По той самой, которой Ленгард с напарником – «каталой» много лет назад пользовались, гастролируя. Напарник – бабник был редкий. Секретами очарования имел обыкновение хвастать. Но мужик, как утверждал Ленгард, был порядочный. Наверняка не знал, за чьей женой в Трускавце волочился.
...Как не вспомнить вечный фокус Семеныча?..
Генерал в отставке, ветеран войны, в картах – не такой уж подарок. Невероятно сморщенный, невероятно сухой старичок с неизменными орденскими планками и воинской выправкой.
Сколько его помню, приставал ко всем с одним и тем же карточным фокусом. По многу раз к одним и тем же людям. Ко мне, например, раз семь подходил. Я каждый раз не мешал ему доводить выступление до конца...
Семеныч, строгий при этой своей выправке, направляется ко мне, только что спустившемуся на пляж. Протягивает колоду, командует:
– Тяни карту.
Послушно тяну.
Требует:
– Запомни.
Запоминаю.
Семеныч отворачивается и старчески-строевым шагом уходит. Полный ожидания.
Ожидание я оправдываю, интересуюсь:
– Что с картой-то делать?
– Засунь себе в задницу! – оборачивается радостный Семеныч. И начинает вдохновенно хохотать.
Засунуть карту всем из нас он предлагал почти при каждой встрече... Никто не обижался. Даже радовались за него: веселый человек, чего уж тут...
...А пронырливость того самого тихони Терапевта...
Играем в преферанс. Я, Терапевт, Ленька Ришелье и Буржуй. У меня «пуля» складывается удачно, у Терапевта с Ленькой – так себе.
У Буржуя, возрастного, опытного профессионала, – не идет. Это его раздражает. Потому как мы с ним – жулики, оставшиеся двое сильных любителей, обязаны, по его разумению, быть жертвами. Буржуй – не из моих партнеров. Как-то не случалось быть соучастниками. Вижу, бесит его, что приходится этим «закатывать».
И вдруг – на тебе, начинает хамить. Хамит именно мне, может быть, как самому молодому.
Терплю, но – сколько же можно.
– Еще вякнешь, – предупреждаю, – отлуплю.
Не успокаивается.
Конечно, все – свои, позволительно и не сдержать слово, но этот, вроде как специально, провоцирует. Этак и репутацию потерять недолго.
Не выдерживаю.
– Пошли, – говорю, – настучу по мордяке.
Надо же!.. Вскакивает, и к моему, и ко всеобщему изумлению. Нервно так, порывисто подталкивает.
Понятное дело: отойти надо. Не тут же, при людях взрослого человека лупить?
Отошли в сторонку. Оглядывается: нет ли кого поблизости. Принимает подобие стойки. Тут же получает в глаз. Почему в глаз – я и сам не понял. Не лучшая точка приложения, некорректная. Как-то бездумно, раздраженно буцнул.
Буржуй мгновенно успокаивается.
– Все, – сообщает. И, как оценку выставляет: – Очень хорошо. – Тут же деловито ко мне, демонстрируя потерпевшее око: – Ну как? Заметно?
– Не очень... – отвечаю растерянно.
– Ну, все-все, тебе дай волю...
Пока играли, осенила его идея: давно нам пора сотрудничать. Почему бы не начать прямо сейчас?.. Ну и нашел способ уединиться. Договор заключили.
Рассмешил меня этот этюд. Может, поэтому и уступил, пошел на сделку, что развеселился. А может, Буржуй как раз на это рассчитывал, хитрюга. Предполагал, что мне его поддержка нужна, как «двойки» в преферансе.
И что же?! Терапевт неладное заподозрил.
