Ознакомительная версия.
Проанализировав все имеющиеся данные о противнике и о местности, в которой придется биться, Рокоссовский решил, что наиболее эффективным будет удар на широком фронте. То есть нужно не концентрировать войска на одном направлении, а наступать размашисто. В этом случае успех в какой-то одной зоне позволит немедленно стянуть туда войска с соседних участков, и прорыв обретет необходимую силу. К 18 апреля подтянулись все армии фронта. Каких же трудов им это стоило! В то время пока фронтовые соединения спешили к своим исходным позициям, разведчики уже трудились вовсю. Данные, доставленные ими в штаб, позволили сделать вывод о том, что оборона противника глубоко эшелонирована и надежна. Советским войскам противостояли уже не только кадровые военные части, но и учебные батальоны, бригады фольксштурма, боевые группы. И это обстоятельство не гарантировало нашим армиям легкой победы над врагом.
2-й Белорусский фронт успел подготовиться к операции в назначенный срок. 20 апреля началась битва на Одере. В ней принимали участие войска 65-й, 70-й и 49-й армий при поддержке танковых, механизированного, кавалерийского корпусов, авиации и артиллерии фронта. Еще накануне ночью специально созданные группы скрытно переправились на другой берег реки и захватили там дамбы и опоры мостов, которые предполагалось использовать для переброски основных сил. Утро 20 апреля началось с артподготовки и мощного авианалета. После этого пехотинцы начали форсирование Одера. Трудность заключалась в том, что на стрелковые части вновь ложилась основная тяжесть начального периода сражения. Ведь перебросить на другой берег танки и артиллерию сразу было просто невозможно. Поэтому приходилось рассчитывать только на взаимодействие пехоты и авиации.
Наступление началось, как и планировалось, в 7 часов утра на широком фронте. Ему предшествовала часовая артиллерийская подготовка. В ее завершающей части канониры использовали дымовые снаряды. В результате вражеские позиции заволокло густым дымом, лишив гитлеровцев нормальной видимости. После этого советские дивизии приступили к форсированию Одера. Поначалу лишь войска Батова сумели закрепиться на противоположном берегу и вели там бои за расширение плацдармов. Рокоссовский немедленно связался со штабом 65-й армии. Оказалось, что армейские инженеры уже навели несколько понтонных переправ и начали переброску техники. Выяснилось и то, что противник отчаянными контратаками изо всех сил стремится сбросить советские дивизии в реку. Отбивая эти попытки гитлеровцев, наши соединения старались продвигаться вперед. Убедившись, что это направление является наиболее перспективным, Рокоссовский отдает приказ прорвать немецкую оборону и ввести 2-ю Ударную армию Федюнинского.
Через некоторое время закрепиться на своих плацдармах удалось и 70-й армии. Ее дивизии также вели не прекращающиеся ни днем, ни ночью бои. В целом за первые дни наступления советским войскам практически не удалось продвинуться в глубину немецкой обороны. Зато прочно удерживались завоеванные плацдармы, создавались новые переправы, а главное, таяли вражеские силы. Господство над противником в воздухе было обстоятельством, которое Рокоссовский и командующие армиями всемерно старались использовать. Только за первый день наступления летчиками было совершено 3260 вылетов. Наши самолеты беспрестанно бомбили оборонительные рубежи противника, атаковали вошедшие в зону боев немецкие военные суда, разрушали тыловые коммуникации. Словом, 4-я воздушная армия Вершинина царила над противником и этим оказывала бесценную помощь сражающимся сухопутным войскам.
Днем 23 апреля штаб фронта получил новое указание Ставки: развивать наступление на северо-запад. Первоначальная задача по обходу Берлина с севера была изменена. Принять участие в штурме последнего бастиона Рокоссовскому так и не довелось. Теперь вновь следовало гнать врага к морю, прижимать к Балтике. В течение последующих трех дней тяжелейшие бои продолжались повсеместно. Гитлеровцы напрягали последние силы, бросали в сражение последние резервы. Постепенно плотность их обороны стремительно уменьшалась, словно вытягивалась в нитку. Было ясно, что еще немного, и она будет разорвана. Очевидным становилось и то, что на участке, где действовала армия Батова, и следует усиливать натиск. Рокоссовский торопит Федюнинского с переправкой войск на другой берег. Параллельно с этим он приказывает готовить для переброски на плацдарм части фронтового резерва.
25 апреля вражеская оборона в полосе наступления 65-й армии была взломана. Для развития успеха в прорыв были брошены части 2-й Ударной армии и танковые соединения. 26 апреля эти соединения вышли на рубеж реки Рандов. В тот же день они штурмом овладели крупным городом-крепостью Штеттин. Отныне вражеские группы, которые остервенело бросал в это последнее сражение враг, легко уничтожались безудержно наступавшими частями армий 2-го Белорусского фронта. Стремясь деблокировать окруженный войсками 1-го Белорусского фронта Берлин, гитлеровцы стягивали к нему все оставшиеся силы. Танковые армии и группы, мотопехотные дивизии и полки – все эти соединения стремительно двигались к столице разваливающегося Третьего Рейха. Теперь главной задачей для армий Рокоссовского становилось не допустить вражеские соединения к Берлину, выдавить их к Балтийскому побережью. А поскольку немцы, как правило, бросали их в бой судорожно, неорганизованно, по частям, то советские войска буквально сминали врага. С 27 апреля на пути наступления армий 2-го Белорусского фронта гитлеровцы уже не могли организовать сколь бы то ни было прочную оборону. Последние дни войны были агонией вермахта.
2 мая войска 65-й и 2-й Ударной армий вышли к Балтийскому морю. А 3 мая 3-й гвардейский танковый корпус Панфилова установил связь с частями 2-й британской армии. На следующий день к разграничительной линии между нашими и союзническими войсками вышли части 49-й и 70-й армий, а также 8-й механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса. Для солдат и командиров 2-го Белорусского фронта война закончилась! Это было счастье! Ликование владело всеми – от рядового до маршала. Рокоссовский так вспоминал свои ощущения тех дней: «И в моей душе росло чувство гордости за наших воинов, за наш народ, который в титанической борьбе поставил врага на колени. Гордости за то, что и я принадлежу к этому народу-великану и что какая-то крупица и моего труда заложена в одержанной победе. Это не было самодовольство, нет. Это было именно чувство гордости»[50].
Впрочем, еще несколько дней до официальной капитуляции гитлеровцев продолжались мелкие бои и столкновения с частями противника, отказывавшимися складывать оружие. Но взгляды всех были обращены в сторону Берлина, где в эти дни вели тяжелейшие уличные бои войска 1-го Белорусского фронта.
Ознакомительная версия.
