Удовлетворенный своей инспекционной поездкой и приготовлениями, Калигула решил возвратиться в Рим. Но прежде чем говорить об этом, вспомним о другом планируемом завоевании — королевства Мавритании. Дело в том, что, находясь в Лионе, Калигула принимал в числе своих гостей, помимо иудейского принца Агриппы и царя Интиоха Коммагенского, также своего двоюродного брата царя Птолемея Мавретанского, сына царя Юбы II и Клеопатры Селены, который являлся клиентелом Рима. В 38 году до н.э. существовали два Мавританских королевства — Богуда и Бохуса II. Затем Богуд был изгнан, а Бохус захватил его королевство. С его смертью в 33 году до н.э. Август присоединил Мавританию и учредил здесь двенадцать колоний. Однако с 25 года до н.э. политика Августа меняется: он сохраняет колонии, связанные с Бетикой, Кордовой и Карфагеном, остальную же часть Мавритании передает Юбе II, нумидийскому принцу, который женился на Клеопатре Селене, дочери Марка Антония и Клеопатры VII Египетской. Юба II проявил себя как умелый правитель и способный ученый; афиняне даже поставили ему статую в библиотеке агоры в честь научных заслуг.
Причины присоединения Мавритании для Калигулы не были очевидны. В Лионе он арестовал, а затем казнил своего двоюродного брата. Основания усматривают в причастности Птолемея к заговору Гетулика. Не надо забывать, что он, как и его отец, был римским гражданином и носил имя Гай Юлий. С точки зрения официального Рима он не являлся собственником своего царства, а был лишь уполномочен императором. Как и его отец, он получил триумф во время принципата Тиберия. Впоследствии Калигула был обвинен в том, что казнил Птолемея, чтобы завладеть его громадным имуществом, обвиняли его и в том, что он казнил своего кузена из чувства зависти, потому что ему не нравилось, как горячо приветствовали лионцы Птолемея, одетого в великолепный красный плащ. Говорили также об психазме, который широко практиковался при дворе Птолемея в Цезарее-Шершеле. А поскольку Калигула иногда считался сторонником психазма, это обостряло соперничество между двоюродными братьями. Однако никакая из этих версий не может быть принята с уверенностью.
Мавритания, являясь собственностью римского народа со времен Августа, — если даже не Цезаря, за истекший век была заметно цивилизована, а Ликс, Волюбилис, Танжер, Цезарея-Шершель, Икозиум, Типаза превратились в цветущие города. Местная элита выступала за сохранение прямого правления Рима, а царское правление Юбы II и Птолемея было лишь прелюдией вхождения в состав империи и создания здесь новых провинций.
Калигула натолкнулся здесь на неожиданное сопротивление. Эделон, вольноотпущенник Птолемея, грек по происхождению, который, видимо, являлся управляющим царскими делами, заявил, что он отомстит за своего царя, и поднял в 40 году вооруженный мятеж. Неизвестно, какие римские войска участвовали в его подавлении — легионы с Иберийского полуострова или же войска, размещенные в Нумидии. Во главе армии, подавившей в 41 году мятеж, стоял римский нобиль Марк Лициний Красс Фруж. Однако сопротивление было очень упорным: археологи при раскопках выяснили, что Волюбилис и Ликс понесли большой ущерб, а Тамуда-Тетуан был полностью разрушен. Жители Волюбилиса сами защищали свой город и тем самым помогли римлянам. Само восстание Эдемона было подавлено достаточно быстро, однако военные операции продолжались до 43-го, даже до начала 44 года.
Позднее здесь, в Мавритании, Клавдий проявил себя как продолжатель дела своего племянника, действуя в интересах Рима, но вместе с тем он был далек от непостоянства и капризов, присущих Калигуле. Правда, его политика в Африке не нашла большого отражения в анналах, как, например, было с его вторжением в Британию. Что же касается Калигулы, то древние авторы говорят лишь о казни Птолемея и проявленной в этой связи Калигулой жестокости. Закончим наше повествование об этом словами Плиния Старшего: «Земли Африки, называемые Мавританскими царствами до Гая Цезаря, сына Германика, были затем разделены на две провинции».
XVII. Растерявшийся римский сенат
Государственный переворот 2 сентября 39 года, связанный с заменой консулов, показал сенату и народу, кто на самом деле управлял республикой. Можно провести параллель с событиями 1 января 32 года до н.э., когда Цезарь Октавиан, который еще не стал Августом, жестко противостоял сенату, приезжая туда в сопровождении солдат, чтобы сместить только что назначенных консулов. Положение в сентябре 39 года не было столь драматичным, но сенаторы ощущали свое бессилие и задавались вопросом о причинах этого.
В конце октября ситуация прояснилась, но тревога оставалась, потому что многие были близки к императорской семье, являясь любовниками сестер императора или имея отношение к Лепиду и Гетулику. Когда после раскрытия заговора сенаторы направили в Германию депутацию поздравить императора, то Гай пришел в ярость, что к нему нарочно прислали его дядю, словно к мальчишке для надзора; и Светоний говорит, что принцепс даже угрожал выбросить Клавдия в реку.
Услышав весть о больших осенних маневрах и небольших военных успехах, сенат объявил о победах императора, однако тот «в знак благодарности» упрекал сенаторов в открытом письме, что они устраивают в неположенное время банкеты, посещают цирк и театр, отдыхают на виллах, в то время, как он, Цезарь, воюет, подвергая себя большой опасности (Светоний, Калигула, 45). Членам сената не нравилось, что Калигула направлял угрожающие письма, но не адресовал свою критику конкретным лицам в Риме. Он после судебного процесса в сенате отправил Лепида и Гетулика на смерть, видимо, без суда казнил Юлия Сахерда и царя Птолемея. Он отправил в ссылку своих сестер на Понтийские острова.
Некоторые были встревожены, но они не обладали большим общественным положением, поэтому их не арестовали и не приговорили к смерти. Можно назвать всадника Луция Юниора, друга Гетулика, или Софония Тигеллина, вероятно, тоже принадлежавшего к всадническому сословию, который был отправлен в ссылку за супружескую измену с Агриппиной, сестрой принцепса. Сенека, недавно ставший сенатором, также беспокоился, но Гай ничего не предпринимал против него. В наших источниках фигурирует приговор сторонникам Лепида, но это было на несколько месяцев раньше Флакка, бывшего префекта Египта. Филон Александрийский, хотя и не был свидетелем, описал, как, по его мнению, бог наказывает тех, кто преследует иудеев: «Когда на Андрос прибыли солдаты, которым было поручено убить Флакка, они выяснили, что тот вернулся недавно в город. Узнав об их прибытии, он попытался скрыться, но был обнаружен. Несмотря на сопротивление и призывы о помощи, он был схвачен и избит. Затем его ударили ножом и он упал, обливаясь кровью: когда тащили труп к выкопанной яме, то все его кости были поломаны и перебиты». Когда читаешь Светония, можно подумать, что случай с Флакком укладывался в общую цепь тогдашних событий: «Калигула спрашивал изгнанника, чем он занимался в ссылке, и тот ответил: «Я неустанно молил богов, чтобы Тиберий умер и ты стал императором, как и сбылось!» Тогда он подумал, что и ему его ссыльные молят смерти и послал по островам солдат, чтобы их всех перебить» (Светоний, Калигула, 28).
