Это письмо было адресовано одновременно Бернару Клервоскому и Готфриду Невскому, епископу Шартрскому, верному другу и защитнику Абеляра. Кстати, автор послания утверждал, что некогда сам питал симпатию к Абеляру.
«Я тоже любил Пьера Абеляра и хотел бы любить его и впредь, Бог мне свидетель, но в подобном деле я не могу помнить ни о ближнем, ни о друге. Уже слишком поздно исправлять или устранять это зло путем советов или отдельных личных увещеваний, нет пользы в таких лекарствах, — заблуждения его стали общеизвестны и они распространяются вширь подобно тому, как расползается масляное пятно. А потому настоятельно требуется торжественное и публичное осуждение этих заблуждений».
Так изъяснял свои чувства монах-цистерцианец Гийом, бывший ранее аббатом монастыря Сен-Тьерри. Вероятно, в 1139 году, когда он составлял свой комментарий к книге «Песнь песней Соломона», в его руки попали два труда Абеляра: «Введение в теологию» и «Христианская теология». Гийом удалился тогда в аббатство Синьи в Арденнах — линия внутреннего развития неуклонно направляла его к жизни, подчиняющейся все более и более строгим правилам, к большей бедности и скудости. Гийом, уроженец Льежа, был примерно ровесником Абеляра, он принял постриг и надел монашеское одеяние в аббатстве Сен-Никез в Реймсе; примерно в 1119–1120 годах он стал аббатом в монастыре Сен-Тьерри, располагавшемся в окрестностях этого города, но лет пятнадцать спустя отказался от этой должности ради того, чтобы принять участие в реформе монастырской жизни — она проходила под непосредственным влиянием Бернара Клервоского. В 1135 году он принял решение подчиниться уставу цистерцианцев и отправился в аббатство Синьи; быть может, его даже манила перспектива еще более суровой и одинокой затворнической жизни, которую вели картезианцы, потому что какое-то время он провел в обители этого ордена в Мон-Дье.
Гийом из Сен-Тьерри был человеком образованным; посещал монастырские школы, вероятно, учился в школе в Лане; этот мыслитель сыграл важную роль в эволюции философской мысли XII века; подобно всем своим современникам, он питал интерес к вопросу о Любви, то есть в соответствии с воззрениями того времени к проблеме Троицы, и именно эта проблема была главным предметом исследований в его основных трудах: «О природе и достоинстве Любви», «О созерцании Бога», «Зерцало веры».
После столь пылкого начала далее в своем послании Гийом из Сен-Тьерри перечислял те заблуждения, что он обнаружил в трудах Абеляра; как он утверждал, он читал их с пером в руке и отмечал попутно те выражения, что показались ему не соответствующими общепринятой норме. Он свел все эти заблуждения, вернее, отклонения от «священной доктрины», — учения католической церкви — к 13 пунктам.
Так начался конфликт чрезвычайной важности не только для тех лиц, чьи взгляды в нем столкнулись, но и вообще для развития и философской, и богословской мысли, а также и для эволюции самой Церкви. Комментарии, которые породил этот конфликт, на протяжении нескольких столетий были столь многочисленны, что уже их безмерное количество свидетельствует о том, насколько важная и серьезная «разыгрывалась партия», — от исхода этой «игры» зависело направление развития религиозной жизни в XII веке и позднее.
Гийом из Сен-Тьерри обратился с посланием к Готфриду Левскому, одному из самых выдающихся и самых почитаемых епископов своего времени. Ведь кто такой епископ по своей функции? Пастух стада своего, то есть пастырь своей паствы, и соответственно он является хранителем и защитником вероучения. Гийом также обратился к Бернару Клервоскому, руководителю и наставнику ордена цистерцианцев, от которого он сам зависел; кроме того, аббат из Клерво был вдохновителем той реформы религиозной жизни, необходимость которой резко ощущалась в то время. Бернара Клервоского называли «сторожевым псом Христианства», его считали тем, кто неустанно преграждает путь всем заблуждениям, всем грехам и слабостям своего времени. В первый раз этот человек, вроде бы обрекший себя на молчание и на затворничество в келье монастыря в Клерво, был принужден прервать свое молчание и расстаться со своим одиночеством ради того, чтобы разрешить конфликт, возникший между архиепископом Сансским, епископом Парижским и самим королем Франции Людовиком VI. С той поры его беспрестанно призывали всюду, где ощущалась потребность в некоем высшем арбитре. Когда единство Церкви оказалось под угрозой в результате действий бывшего монаха Клюнийского монастыря Петра Леоне (Льва), который при стечении весьма необычных обстоятельств добился того, что его провозгласили папой римским под именем Анаклета,[26] тогда воззвали к Бернару Клервоскому; именно он, используя свой авторитет и влияние, сумел воздействовать должным образом на епископов, собравшихся в Этампе, они отринули все сомнения и высказались в пользу законно избранного папы Иннокентия II.
Такое положение Бернара Клервоского в христианском мире XII века вызывает у нас удивление, ведь он не исполнял никаких особых или официальных функций в лоне Церкви: Бернар не был ни епископом, ни кардиналом, он был аббатом, и, казалось бы, его полномочия должны были ограничиваться пределами его аббатства. Однако к нему взывали, когда требовалось разрешить какой-либо спор или прояснить те или иные «темные» места в ученых трудах или воззрениях, происходило это благодаря его личному авторитету, а авторитет этот постоянно возрастал: современники Бернара чтили его за праведность, слава о которой уже давно вышла за стены монашеской кельи. Бернар в глазах мирян являлся воплощением духа той реформы, которую тогда рассматривали как своеобразное возвращение Церкви к нормальному состоянию; вот почему все взоры инстинктивно обращались к нему, когда общество осознало необходимость реформирования. И именно потому этот монах, не жаждавший ничего, кроме тишины и покоя в уединении за монастырскими стенами, был призван стать человеком действия — этот человек слабого здоровья, постоянно находившийся на грани истощения физических сил, сам себя сравнивавший с «ощипанной птицей», побывал почти во всех европейских странах и посеял семена своих идей не только в души епископов и аббатов, но и в души папы римского, короля Франции, короля Англии и короля Сицилии, императора Священной Римской империи и т. д.
Так что нет ничего удивительного в том, что Гийом из Сен-Тьерри обратился к Бернару Клервоскому, сообщая ему об опасениях, возникших у него при чтении трудов Пьера Абеляра. Несколькими годами ранее Бернар Клервоский и Гийом из Сен-Тьерри уже состояли в переписке, обмениваясь мнениями по поводу всегда актуального вопроса о роскоши, присущей Церкви. По сему поводу Бернар написал ставшую знаменитой «Апологию Гийома из Сен-Тьерри», в которой он яростно бичевал тягу к богатству и роскоши во всех видах. «Скажите мне, бедные монахи, — если вы и в самом деле бедные, — что делает в святом месте золото?» — вопрошал автор «Апологии».
