В конце февраля 2014 года на крыше здания регионального парламента Крыма развевается российский флаг. Депутаты значительным большинством голосов поддержали присоединение полуострова к России. В Крыму в составе соединений Черноморского флота находятся около 20 тысяч военнослужащих. Соглашение о его размещении действует до 2042 года. Подразделения российских военнослужащих без опознавательных знаков государственной принадлежности захватывают аэропорт Симферополя и окружают казармы украинской армии. Украинские военнослужащие могут выбирать – перейти на сторону России или отправиться в сторону Киева. Одни остаются, другие решают покинуть места своей службы на Чёрном море[309].
В ходе организованного Москвой референдума в последующие дни подавляющее большинство жителей полуострова высказалось за присоединение к России. 93 процента из двух миллионов граждан, имеющих право голоса[310]. Явка избирателей составляет более 80 процентов[311]. Тот факт, что большинство жителей Крыма проголосовало за Россию и против правительства в Киеве, подтверждают и данные вашингтонского Исследовательского центра Пью – авторитетного института общественного мнения. Путин невозмутимо выслушивает обвинение возмущённой Меркель, что решением осуществить «неприемлемую российскую интервенцию в Крыму» он «нарушил международное право»[312], как и упрёк госпожи канцлер в том, что Путин заранее не сообщил о своих планах в отношении Крыма. Спокойным тоном он заявляет Меркель, что меры, принятые Россией, после переворота в Киеве являются совершенно уместными. По словам сотрудников канцлера, она была в полной растерянности.
Заявление Обамы, что Россия дорого заплатит за это, также не производит на него никакого впечатления[313]. 18 марта 2014 года Путин в ходе торжественной церемонии в Кремле подписывает договор о вступлении Крыма в состав РФ. Угрозы из Вашингтона исключить Россию из «Большой восьмёрки» индустриальных государств отскакивают от него так же, как угрозы Меркель ввести санкции. Он предвидел отрицательную реакцию. Против американских военных кораблей, которые Обама направил в Чёрное море, Путин распоряжается разместить на побережье Крыма новейшие ракетные системы «Бастион», причём таким образом, чтобы они были легко распознаны на фотографиях американских спутников-шпионов[314].
«…Нас раз за разом обманывали, принимали решения за нашей спиной, ставили перед свершившимся фактом», – защищает Путин действия по возврату Крыма под бурные аплодисменты собравшейся политической элиты страны[315]. Присоединение прошло без кровопролития. В Крыму не было сделано ни одного выстрела. Рейтинг Путина в России поднимается до рекордного уровня[316].
Спустя месяцы он всё так же убеждён, что Запад сознательно поддержал и фактически осуществил смену режима в Киеве, вместо того, чтобы сделать ставку на достигнутые договорённости между оппозицией и Януковичем, соглашение по которым было подписано в числе прочих министрами иностранных дел Германии и Польши, а также представителем МИД Франции. Он с самого начала был настроен скептически и не верил, что соглашение будет выполнено. Путин говорит, что причины такого развития событий, которые ему некоторое время спустя называли Меркель, Олланд и Обама, всегда были одни и те же: ситуация просто вышла из-под контроля, и какой-либо альтернативы не было. Владимир Путин считает это отговоркой; для него европейцы, если только они не были соучастниками, в лучшем случае служили бутафорским прикрытием переворота, инсценированного Америкой. Даже если его предположение неверно, то, как он полагает, у Меркель и Олланда всё ещё оставалась возможность политического вмешательства: они могли заявить, что не поддерживают переворот.
Во время нашей встречи ранней весной 2014 года, продолжая эту тему, Путин говорит, что они этого не сделали, а поскольку американцы приводили ему точно такие же аргументы, у него к ним остаётся вопрос: почему они тогда не выступили с совместным заявлением? Как считает Путин, это было совсем несложно сделать, если бы европейские послы вместе со своим американским коллегой собрали в Киеве представителей оппозиции и сказали им, что они не признают смену власти, что надо вернуть президента и организовать выборы, как это было согласовано, на законной основе. Тогда не было бы сегодняшних конфликтов, и на Украине не было бы тысяч жертв.
Шла ли речь о демократическом восстании или о банальном путче, что и когда точно произошло и кто виноват, – ожесточённая дискуссия по этим вопросам не закончена и на Западе. До сих пор остаётся неясным, что за снайперы были на Майдане, стрелявшие и по демонстрантам, и по полицейским. Вне всякого сомнения, именно эта бойня сыграла решающую роль в том, что смена власти произошла насильственным путём. Также очевидно, что «Беркут» поддержало другое подразделение специального назначения под названием «Омега», в составе которого были снайперы. Это в интервью журналу «Spiegel» признаёт бывший украинский министр внутренних дел Виталий Захарченко[317]. Всё ещё не выяснен вопрос о снайперах на крышах зданий вокруг Майдана: были ли это люди Януковича или их расставила оппозиция, чтобы «подогреть» революцию? И не была ли замешана в событиях какая-то третья сила?
Записанный непосредственно после переворота телефонный разговор между министром иностранных дел Эстонии Урмасом Паэтом и бывшим верховным представителем ЕС по иностранным делам Кэтрин Эштон ещё больше подстегнул дискуссию. Паэт рассказал Эштон о своём посещении Майдана. Женщина-врач якобы показала ему фотографии и сообщила, что демонстранты и полицейские были убиты пулями одного и того же типа; врач также рассказала: все улики свидетельствуют о том, что люди на противоборствующих сторонах убиты одним и тем же снайпером. Также вызывает недоумение отказ руководства Майдана расследовать все обстоятельства смертельных выстрелов, это тоже следует из записи подслушанного разговора, которая была выложена в Интернете и стала сенсацией. Суммируя результаты своих бесед с активистами Майдана, эстонский министр иностранных дел сказал, что всё это усиливает подозрение, что «за спиной снайперов стоял не Янукович, а кто-то из коалиции Майдана»[318]. Паэт подтвердил, что этот телефонный разговор действительно имел место, заявив при этом, что ничего к сказанному добавить не может.
