КАЖДЫЙ ДЕНЬ УОЛТЕР И МАККОЛЛОМ передавали на транспортный самолет заказ продуктов и припасов. Репортер военного журнала «Янк», сержант Озия Сент-Джордж, освещал ход спасательной операции вместе с гражданскими журналистами. Он вел точный подсчет сброшенных грузов. В его списке числились двадцать пар обуви, триста фунтов лекарств, четырнадцать пистолетов 45-го калибра и три тысячи пуль к ним, шесть полуавтоматов Томпсона, ножи, мачете, палатки, гамаки, одежда для жертв катастрофы, семьдесят пять одеял, полевые кухни, керосин, фляжки, вода, семьдесят пять ящиков с продуктовыми пайками, рис, соль, кофе, бекон, томатный и апельсиновый сок, «яйца, которые каким-то чудом не разбились». Сент-Джордж утверждал, что Маргарет сбросили даже пикантное нижнее белье, но она это всегда отрицала.
Уолтер продолжал заниматься антропологией. Он искал хоть какие-то признаки наличия у туземцев религиозных убеждений, но безуспешно.
«Туземцы верят в человечество, и, похоже, это единственная их религия», — сообщил Уолтер майору Гарднеру по радио.
Бродя вдоль реки Балием в сопровождении десантников и туземцев, Уолтер устроил забег на берегу, чтобы проверить способности местных жителей. Раньше он с разочарованием писал в дневнике, что носильщики из них никудышные. Туземцы уставали гораздо раньше филиппинцев, которых он помнил еще с детства. Забег тоже не улучшил впечатления. «Туземцы бегают не слишком быстро, — писал он. — Мы обгоняем их даже с тяжелым грузом». Он ни словом не обмолвился о том, что туземцам было странно и непонятно, зачем бежать на полной скорости, если нет необходимости догонять сбежавшую свинью или скрываться от смертельного врага.
Во время одного из таких походов Уолтер нашел трупы, оставшиеся после недавней войны. «Один воин был убит стрелой в сердце, — писала Маргарет. — Другой погиб от удара копьем, которое попало ему прямо в голову». Уолтер и Макколлом нашли скелет человека, рост которого они оценили в шесть футов, а вес — в две сотни фунтов. Этот человек был ближе всего к тем «гигантам», которых американцы рассчитывали увидеть в долине.
После похода вместе с Алексом Канном Уолтер пришел к выводу о том, что в долине проживают около пяти тысяч человек. Ему показалось, что туземцы принадлежат к «вымирающей расе». Он почти не видел детей, а по дороге попадались заброшенные поля сладкого картофеля. На самом деле оценка Уолтера была в десять, а то и в двадцать раз меньше реального состояния дел. Он не знал, что туземцы из племени дани оставляют старые поля, чтобы восстановить плодородие почвы. Но вот насчет детей он был прав. Поскольку женщины племени дани воздерживались от секса в течение пяти лет после рождения ребенка, рождаемость в долине была ниже, чем на других туземных территориях.
Капитан С. Эрл Уолтер-младший и лейтенант Джон Макколлом изучают найденную во время похода челюсть (фотография любезно предоставлена С. Эрлом Уолтером-младшим).
Островитяне тоже не раз ошибались относительно своих гостей — причем не только тогда, когда приняли их за духов. Спустя много лет старики, которые в июне 1945 года были мальчишками и подростками, клялись, что были свидетелями странного чуда. По их словам, после того, как десантники съедали мясо свиней, животные целыми и невредимыми появлялись оттуда, где находился туалет. Нарекесок Лого говорил: «После возрождения свиней мы видели места, откуда отрезали мясо».
ЗА ВРЕМЯ, ПРОВЕДЕННОЕ в базовом лагере, Альфред Байлон — «Вейлон», как его называли туземцы, — не раз посещал соседнюю деревню как врач. Сержант заслужил доверие туземцев, успешно вылечивая мелкие раны, свиные укусы и различные кожные болезни, в том числе дерматофитоз. Он лечил туземцев и от перхоти. «В армии нас приучили делать все, на что ты способен, — говорил Байлон репортерам. — Я смазывал их головы репеллентом от москитов. И это средство оказалось очень эффективным». Когда женщина с раной на груди через несколько дней полностью исцелилась, Байлон стал самым популярным чужаком среди туземцев. И чувства эти были взаимными. «Они удивительно беззаботны, — вспоминал Байлон. — Они живут в краю вечного лета, и им не приходится заботиться о хлебе насущном».
Уолтер всячески поощрял общение с туземцами, но до определенной степени. Как-то раз туземцы прибежали за Байлоном, чтобы тот помог роженице. «Но капитан запретил ему идти, — записала в дневнике Маргарет. — Он боялся, что если что-нибудь пойдет не так, если женщина или младенец погибнут, то дикари могут обратить свой гнев на нас».
Пока основная экспедиция находилась в Увамбо, Байлон обычно ходил в деревню один или в сопровождении сержанта Веласко. Надо сказать, что Веласко относительно хорошо понимал туземный язык. Позднее к ним захотели присоединиться Алекс Канн, Уолтер, Макколлом, Деккер и Маргарет. Но стоило им приблизиться к деревне, как дорогу им заступил старый туземец.
«Он был преисполнен чувства собственного достоинства, — записала в дневнике Маргарет. — Он знал сержантов Веласко и Байлона и относился к ним с уважением. Он не проявлял враждебности и ничем нам не угрожал. Но он ясно дал понять, что не хочет, чтобы в его деревню ходил кто угодно и в любое время».
Переговоры на языке жестов ни к чему не привели. Маргарет попыталась воспользоваться своими женскими чарами: «Я вела себя максимально соблазнительно, строила глазки — впрочем, может быть, это было и не слишком привлекательно, ведь ресницы мои еще только начали отрастать после пережитой катастрофы и пожара на самолете».
— Вождь, ну не будьте же злюкой! — сказала она старому туземцу.
В дневнике Маргарет посмеялась над собой: «Уолтер, Макколлом, Деккер и оба сержанта смотрели на меня как на умалишенную. Но это сработало. Старый вождь растаял на глазах».
И все же старик установил свои правила. Он позволил войти в деревню обоим сержантам, Маргарет и Алексу Канну, но остановил Уолтера, Макколлома и Деккера. Не желая обострять обстановку и настаивать на своем, мужчины вернулись в лагерь.
В тот день в деревне Маргарет познакомилась с женщиной, поведение которой показалось ей «царственным». Решив, что это жена или одна из жен вождя деревни, Маргарет назвала ее «королевой».
Туземка, которую Маргарет назвала «королевой», приветствует американку у своей хижины (фотография любезно предоставлена Б. Б. Макколлом).
Эта встреча и ее последствия показали, насколько глубокие перемены произошли в Маргарет со дня катастрофы. Она поднялась на борт «Гремлин Спешиэл», рассчитывая увидеть странных существ, которые, по ее мнению, вели «первобытный» образ жизни. Живя в джунглях, она научилась видеть в туземцах нормальных людей. В базовом лагере это убеждение укрепилось еще больше. В дневнике она больше не называла туземцев дикарями или детьми. ЗНАКОМСТВО С «КОРОЛЕВОЙ» ЕЩЕ БОЛЬШЕ УБЕДИЛО МАРГАРЕТ В ОШИБОЧНОСТИ СВОИХ ПЕРВОНАЧАЛЬНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ. ЧУВСТВО ПРЕВОСХОДСТВА ОКОНЧАТЕЛЬНО ИСЧЕЗЛО, УСТУПИВ МЕСТО УВАЖЕНИЮ. «Мы с королевой сразу понравились друг другу, — записала Маргарет в своем дневнике. — Мы стали часто прогуливаться. С американской точки зрения, нам не хватало только открытой веранды и пары кресел-качалок». Общались женщины «по внутреннему пониманию» — ведь ни одна из них не знала ни слова на языке подруги.
