Ознакомительная версия.
— Поэтому, — подхватил Бриз, — следует оставить Стельмаха и его опыты в стороне. Будем чаще давать в газетах статьи агрономов о предполагаемой жизни на ближайших к нам планетах. Напечатаем несколько гипотез металлургов, зоологов и ботаников на эту тему.
Поэты и литераторы пусть выпустят романы и поэмы о дерзаниях человека. Но и тут Павла следует „замолчать“. Нелишне пустить слух о том, что Совет разрабатывает не один проект, а два. Намекнуть на то, что второй проект коснется работы Стельмаха. Поднять дискуссию на тему: „Живуч ли консерватизм?“, „Не консерватор ли ты, товарищ?“ Однако дискуссия не должна касаться вопросов звездоплавания.
— Принимается!
— Да, да!
— Осторожность — половина победы! Ясно!
Нефелин встал:
— Итак, союз?
— В поход за колонизацию молодых миров!
— За мечту человека!»
Ян Ларри, «Страна счастливых»В этом отрывке блестяще раскрыта одна из проблем, вставших перед коммунистами, когда они пришли к власти. Идеология представляла коммунаров идеальными героями, не имеющими недостатков и слабостей, готовых отдать жизнь за идеи революции. На самом деле большинство из них были обыкновенными людьми, которые хотели власти, контроля и безопасности. Революция предоставила им власть практически безграничную, но при этом они никогда избавиться от ощущения угрозы. Партия постепенно преобразовалась в бюрократическую организацию, поглощенную интригами и внутренней борьбой.
При этом старые партийцы быстро превращались из опытных подпольщиков и пламенных трибунов в обычных номенклатурных работников, главной задачей которых было угадать «линию партии» и не оказаться ни на сантиметр правее или левее. Что было непросто, ибо линия партии не была прямой и ясной, а зависела от конкретных политических интересов людей, управлявших страной. За одну ночь человек мог превратиться из «верного товарища, несгибаемого борца за дело рабочего класса» в консерватора и реакционера, а то и во врага народа.
«Ленинский призыв» 1924 года — массовый набор в партию после смерти В.И. Ленина рабочих и беднейших крестьян, воспел В. Маяковский в поэме «Владимир Ильич Ленин».
Общая мысль
воедино созвеньена
рабочих,
крестьян
и солдат-рубак:
— Трудно
будет
республике без Ленина.
Надо заменить его —
кем?
И как?
Довольно
валяться
на перине, клоповой!
Товарищ секретарь!
На́ тебе —
вот —
просим приписать
к ячейке еркаповой
сразу,
коллективно,
весь завод… —
Смотрят
буржуи,
глазки раскоряча,
дрожат
от топота крепких ног.
Четыреста тысяч
от станка
горячих —
Ленину
первый
партийный венок.
— Товарищ секретарь,
бери ручку…
Говорят — заменим…
Надо, мол…
Я уже стар —
берите внучка,
не отстает —
подай комсомол.
Но этот призыв открыл шлюзы для массового приема в партию множества расчетливых карьеристов, в глазах которых «старые большевики» были незаслуженно привилегированным слоем и помехой на пути к власти.
Публицист М.С. Восленский так описывает партийцев «ленинского призыва»: «Им чужда была поседевшая в ссылках и эмиграции ленинская гвардия, как бы она ни переродилась к тому времени. Новобранцы шли в ряды не тех, кого ссылают, а тех, кто ссылает, шли не совершать революцию, а занимать хорошие места после совершенной революции. Они были потенциально людьми Сталина. На книге „Об основах ленинизма“ — своей претензии на роль систематизатора и толкователя теоретических взглядов Ленина — Сталин демонстративно написал: „Ленинскому призыву посвящаю“».
«Ленинский призыв» стал предисловием к так называемой «большой чистке» 1937–1938 годов, идеологической основой которой стала разработанная Сталиным доктрина «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма».
При расследовании убийства Кирова Сталин приказал разрабатывать «зиновьевский след», обвинив Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева и их сторонников. Через несколько дней начались аресты бывших сторонников зиновьевской оппозиции, 14 человек приговорили к расстрелу. В приговоре утверждалось, что все они были «активными участниками зиновьевской антисоветской группы в Ленинграде», а впоследствии — «подпольной террористической контрреволюционной группы», которую возглавлял так называемый «Ленинградский центр». В 1935 году по делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других» осудили 77 человек.
Это было только началом. Под суд попали бывшие дворяне, священнослужители и офицеры. По плану Управления НКВД по Ленинградской области в течение одного месяца выселению из Ленинграда подлежало 5 тыс. семей бывших дворян и других «бывших людей».
В марте-апреле 1935 года Особое совещание при НКВД СССР осудило ряд известных партийных деятелей, поддержавших в 1921 году во время дискуссии по материалам X съезда партии платформу «рабочей оппозиции», по сфальсифицированному делу о создании «контрреволюционной организации — группы „рабочей оппозиции“».
После этого состоялись три «московских» процесса, на которых были осуждены участники «троцкистского блока»: Карл Радек, Юрий Пятаков, Григорий Сокольников, Николай Бухарин, Алексей Рыков, Христиан Раковский, Николай Крестинский и Генрих Ягода, и «дело военных», по которому проходили военачальники М.Н. Тухачевский, И.Э Якир, И.П. Уборевич. Причем на третьем «московском» процессе приговорили к расстрелу организаторов первого процесса, что звучало бы абсурдно, если бы не было правдой.
26 сентября 1936 года наркомом внутренних дел вместо Ягоды назначен Ежов, под руководством которого и были проведены второй и третий «московские» процессы, и «дело военных».
Ознакомительная версия.
