Коба узнал об этом событии, находясь очень и очень далеко, однако оно коснулось его самым непосредственным образом. Его жизнь в это время состояла из переездов из одной тюрьмы в другую перед последующей ссылкой в Сибирь. Возможно, до него дошли слухи о произошедшем на съезде расколе еще до того, как группа приговоренных к ссылке, конвоируемая жандармами, покинула черноморское побережье и отправилась в тяжелое путешествие в условиях сибирской зимы. Этой группе приходилось часто останавливаться по дороге: к ней добавляли ссыльных из других тюрем.
Едва ссыльные прибыли к месту назначения, как Коба стал готовиться к побегу. В обстановке суматохи, начавшейся в связи с надвигающейся войной с Японией, бдительность властей по отношению к ссыльным ослабла. Пятого января 1904 года Коба отправился в обратный путь через занесенные снегом равнины. Первая попытка побега окончилась неудачей из-за того, что у него не оказалось достаточно теплой одежды. Едва не замерзнув насмерть, он был вынужден вернуться к месту отбывания ссылки. В деревне, в которую он был сослан, он снимал комнату в доме одного из местных жителей. Жить в этой деревне он мог так, как ему вздумается, но при этом находился под постоянным надзором полиции. Главная трудность заключалась в том, что нужно было выдержать суровую сибирскую зиму и оторванность от внешнего мира, а это требовало недюжинного физического и психического здоровья и огромной силы воли. Ко второй попытке побега Коба подготовился гораздо лучше. Он сначала шел пешком, а затем ехал на крестьянской телеге и добрался таким образом до Урала. Он очень сильно страдал от холода и голода, все время кашлял и едва не заболел туберкулезом[45]. Ослабевший физически, но и закалившийся морально в ходе этого первого по-настоящему сурового испытания за все время его пребывания в тюрьме и в ссылке, он прибыл в начале февраля в Тифлис.
Вернувшись в феврале 1904 года в Тифлис, Коба снова активно включился в революционную работу и начал координировать действия социал-демократов, охватывающие три ключевых города: Тифлис, ставший главным железнодорожным узлом Кавказа, Баку – крупнейший в мире центр добычи нефти – и Батум, знаменитый своими нефтеперерабатывающими заводами. Там в этот момент находилось немало русских фабрично-заводских рабочих, которых сослали на Кавказ за социал-демократическую деятельность. Они стали работать либо в железнодорожных мастерских Тифлиса, либо на электростанции в Баку. Среди них был и будущий председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин.
Оказавшись наконец на свободе, Сосо даже и не помышлял о том, чтобы заехать домой, к своей матери. Он временно остановился в Тифлисе у одного из своих товарищей – Михо Бочоридзе. Именно дома у этого партийного активиста Иосиф познакомился с Сергеем Аллилуевым, своим будущим тестем. Однако в данный момент его будущей жене было всего лишь три года от роду.
Сергей Яковлевич Аллилуев был по национальности русским и происходил из очень простой семьи: его отец был кучером, а мать – горничной. Он работал механиком в железнодорожных мастерских Тифлиса. Приехав на Кавказ в начале 1890-х годов, он женился там на Ольге Евгеньевне Федоренко, которая, хотя тоже была русской, родилась и выросла в Грузии, где родился и вырос также и ее отец. Она происходила из буржуазной семьи, в которой было девять детей. Ее мать – Магдалина Айхгольц, дочь немецких переселенцев – воспитала ее в духе протестантской веры, и юной – четырнадцатилетней – Ольге, чтобы выйти замуж за рабочего, пришлось убежать из дому, выпрыгнув из окна. Умея с детства говорить только по-немецки и по-грузински, она была вынуждена уже взрослой выучить русский язык, на котором она затем до конца жизни говорила с сильным кавказским акцентом. Она так и осталась протестанткой и продолжала исповедовать свою религию и после того, как вышла замуж за большевика, и даже после того, как стала тещей Сталина[46].
Когда Сосо познакомился с четой Аллилуевых, их жилище, находившееся в пригороде Тифлиса, служило местом проведения собраний революционеров. У них дома будут проводиться такие собрания и после того, как они переедут в Батум, в Баку и затем в Санкт-Петербург, в котором они обоснуются вместе со своими четырьмя детьми – Анной, Федором, Павлом и Надеждой (все они родились на Кавказе). Коба сразу же подружился с Сергеем, и он будет приходить к нему в гости и после того, как тоже переедет в Баку.
Едва только оказавшись на свободе, Джугашвили сразу же энергично включился в борьбу большевиков и меньшевиков, на которых раскололась социал-демократическая партия во время своего съезда в Брюсселе и Лондоне в 1903 году. Он без каких-либо колебаний встал на сторону большевиков[47], сделав политические воззрения Ленина своими воззрениями.
Данный выбор соответствовал его натуре: он по своему темпераменту был «твердым» искровцем. В заявлениях Ленина он увидел отражение своих собственных взглядов на революцию. Его заворожила лаконичность и предельная ясность ленинских формулировок. Внутрипартийная политическая борьба стала для него еще более ожесточенной после того, как в его родной стране – Грузии – начали доминировать меньшевики.
Книга Ленина «Что делать?», написанная в 1902 году и ставшая одним из его фундаментальных трудов, и его брошюра «Письмо к товарищу о наших организационных задачах», написанная в 1903 году, оказали на Сталина решающее влияние. Он узнал самого себя в том образе профессионального революционера, о котором писал Ленин, – революционера, играющего в классовой борьбе пролетариата первостепенную роль. Сосо восхищался Лениным, он уподоблял себя ему точно так же, как некогда уподоблял себя Кобе – героическому народному мстителю.
Он хотел быть «вторым Лениным», хотел быть «кавказским Лениным»: он пытался подражать своему идеалу, копировал его манеру поведения и манеру говорить, тщательно изучал его идеи. Он в конце концов начал едва ли не боготворить Ленина, и многие из его товарищей того времени впоследствии – без какой-либо иронии – вспоминали, что Сталин даже в мелочах подражал Ленину. Его амбиции заключались в том, чтобы стать главным соратником вождя. Он со временем создаст себе такой имидж и затем будет его всячески укреплять.
В течение следующих нескольких месяцев Коба разъезжал по Закавказью: в июне он был в Баку, в сентябре и октябре – в Западной Грузии (где на некоторое время задержался в Кутаиси). Он также ненадолго наведался в Батум и Чиатуру. В этот период своей жизни он фигурировал в донесениях, получаемых жандармским управлением Тифлиса, как один из руководителей социал-демократической рабочей партии Грузии[48]. Сосо в то время никогда не приезжал в Гори, хотя и заявил полиции, что проживает в двух городах – в Тифлисе и в Гори. Его отношения с матерью, хотя он ее все так же любил, отошли на второй план. Он работал как одержимый. Днем он читал и писал. Ночью – отправлялся на нелегальные собрания. Он жил весьма скромно, тратя очень мало из тех тридцати рублей в месяц, которые выделялись ему из рабочей кассы[49].
Революция 1905 года, которую Ленин назвал «генеральной репетицией», прошла на Кавказе очень бурно. Крестьяне поднимались на восстания, рабочие устраивали забастовки, на улицах городов проходили массовые манифестации. Реакция властей была очень жестокой: по разъяренной толпе в Тифлисе открыли огонь, а затем казаки, присланные окончательно разогнать манифестантов, начали бить всех подряд нагайками. Социал-демократы в данной ситуации оказались отнюдь не на высоте: стихийно начавшееся восстание еще больше усилило раскол в их рядах. Коба, как и все другие его товарищи по партии, был больше увлечен внутрипартийной борьбой, нежели неожиданно начавшейся революцией. Он, тем не менее, составил от имени Тифлисского комитета две листовки: «Граждане!» (октябрь 1905 года) и «Ко всем рабочим» (19 октября 1905 года), в которых провозгласил: «Час восстания близок!», «Революция гремит!» А еще он написал статью под заголовком «Тифлис, 20-го ноября 1905 г.», не поставив под ней никакой подписи[50].
Проявляя большую заботу об укреплении большевистского крыла партии, Коба содействовал пополнению партийных касс большевиков. В этот период кавказские социал-демократы совершили ряд «экспроприаций» (вооруженных ограблений банков и почтовых вагонов), которые Ленин – в отличие от меньшевиков – одобрял. Такие «экспроприации», впрочем, проводились не только в 1905 году. В июне 1907 года, например, нападение на филиал Государственного банка в Тифлисе позволило большевикам завладеть огромной суммой денег. Главным действующим лицом в этом ограблении считался легендарный Камо (его настоящее имя – Симон Тер-Петросян), однако, по всей видимости, – и Сталин никогда этого не опровергал[51] – Коба сыграл очень важную роль в подготовке данного ограбления, как и в подготовке других операций подобного рода, проведенных большевиками в Закавказье[52].
