Еще из моего родного города Вологды вынесено убеждение, как кошка из пожара, что люди вокруг считают, что жизнь определяется тут же, когда ты поступаешь в институт, и дальше ты просто нарабатываешь свой какой-то непрерывный стаж, просто в одну точку поместился и пилишь. И надо, в принципе, очень быстро выйти замуж на втором — третьем курсе, а то потом поздно будет, а у тебя что?
Ирина: Получилось так, что, уже имея на руках 5-летнего сына и вот эти кандидатские минимумы, я вдруг решила, что я хочу быть профессиональной артисткой. Хочу заниматься театром, а поскольку это не приносит никаких денег, я буду работать на радио ди-джеем по 4 часа в день, получать свой кусок хлеба с маслом и с ветчиной и заниматься искусством, без которого я не могу жить, в свободное от работы время. Это был переход от такой стабильной карьеры профессора, преподавателя философии к артистической жизни, которая совсем непонятная, она на самом деле такими законами управляется, которые похожи на месиво случайностей, на хаос такой. Т. е. здесь у тебя порядок, а здесь у тебя хаос, который невозможно упорядочить и выстроить. Здесь у тебя есть возможность положить фундамент, поставить стены, пол, потолок, наклеить обои, которые тебе нравятся. А здесь ты все время булькаешь в каком-то гейзере, и что оттуда выбулькнется завтра, вообще неизвестно.
* * *
А дальше гейзером выбросило мироновский конкурс. Ира сначала прошла в полуфинал, а потом выиграла его. Не хочу обидеть тех, кто побеждает в конкурсе актерской песни, но я не могу назвать их имена, просто, может, не слежу, а может, после него только редкие люди просыпаются знаменитыми. Хотя выигрывать и само по себе приятно. В общем, мне было непонятно, как перед Ирой после победы в том конкурсе открылись все двери, как она говорит. Ира мне объяснила, что появляются шансы и шансы надо ловить. Тут же нарисовался человек, который со слегка страдальческим видом говорит: «Ах, Ира, как вы поете, это же чудо, химера наслаждения. У меня случайно есть небольшая студия, и там вы можете записать свою пластинку». Театр МГУ после того конкурса заметил, что Ира все-таки большой артист и даже где-то прима, а потому заслуживает бенефиса. И бенефис объявили. И тут происходит чудесная метаморфоза: ненужная старая кожа преподавателя истории философии сброшена и на свет появляется сияющая дива, композитор, поэт и певица в летящем платье, к которой прикованы все глаза.
Если до этого Ира выходила в спектакле, где у нее было 1–2 номера, ну, в крайнем случае 3, то тут уж было все другое. Главреж и худрук сели с Ирой и из 30 ее песен выбрали 18 для бенефиса, собрали актеров, собрали музыкантов и сделали на 2,5 часа бенефис. Такая математика. Меньше чем за 2 месяца программу отрепетировали. В зале студтеатра на улице Герцена тогда еще было мест 600–700, и 2,5 часа все зрители сидели, никуда не уходили и хлопали.
Вот я хочу сказать, что для певицы хорошо начинать творческий путь в театре, мне вот никто не предложит устроить мой бенефис, слово-то какое завораживающее…
Я: А вообще, народу нравилось? Нравились твои песни народу?
Ирина: Нравились, да.
Я: Это вот первый раз был, когда ты поняла, что они народу нравятся?
Ирина: Ты знаешь, это первый раз было, когда…. Я знала, как мои номера и выходы нравились в спектакле, но тут я поняла, что внутри у меня есть такая штука, я могу общаться с людьми и держать зал, у меня внутри есть «я, Ирина Богушевская».
Номера для песен были придуманы Евгением Славутиным и при внешней простоте производили мощный эффект. На одной песенке выпархивали мальчик и девочка в маечках и семейных трусиках. Выпархивали они, не раздвигая ножек, потому что под трусиками у них были зажаты светящиеся фонарики. Свет сквозь цветной сатин, как уверяют очевидцы, создавал что-то чудесное. Другую песню Ира должна была петь, лежа на рояле. Петь, при этом «извиваясь, как от спазмов истомы». Костюм был атласный и тесный, прима боялась, что в неподходящий момент возьмет и треснет. Но все вышло чудно.
А что было после бенефиса, Ира не помнит. Поздравлять звезду начали задолго до бенефиса, она была в такой эйфории, что нарезалась еще до начала концерта.
Ирина: Кто-то наливал шампанского, какого-то вермута, вина, коньяка, и к моменту выхода на сцену, собственно начала бенефиса, я была уже хороша. Я вышла на сцену, села за рояль, взяла первые аккорды песни «Терпкий вечер», не попала ни в один аккорд, от ужаса немедленно протрезвела и дальше отработала этот спектакль на одном дыхании.
Глава шестая
Страшная сказка. Преимущественно от первого лица
Когда был напечатан мой дневник и его даже расхватали с полок в книжных магазинах, стали на меня сыпаться вопросы, а где же про личную жизнь в дневнике, а почему ты про самое интересное ничего не пишешь. А потому что я огораживаю себя стеклянным зверинцем, нет, этим, железным занавесом. И вот, когда пишу о других, у меня появляется возможность хорошенько порыться в их личной жизни.
По-моему, закон сохранения энергии на бытовом уровне звучит примерно так: если где-то что-то прибыло, значит, где-то убудет. Вокругбенефисная жизнь Ирины Богушевской полностью соответствовала этому закону. С одной стороны, творческая жизнь бурлила и щедро вознаграждала, а вот в личной все рушилось. Ирина и Алексей расставались, и это была не одноактная пьеса, а длинный и мучительный процесс.
Ирина: Получилось так, что буквально на следующий день после того, как я узнала, что выиграла, я узнала, что я развожусь.
Я: А он был инициатором?
Ирина: Ну, мы оба. Нам обоим было достаточно фигово в этом браке. Просто почему-то именно в тот момент он решил набраться смелости и сказать, что это надо все заканчивать, т. е. буквально на следующий день после этих всех событий. И у меня началась на нервной почве какая-то дикая чесотка на глазах. Такая, что они отекали, опухали, чесались так, что их нельзя было красить, а мне все время надо было сниматься, где-то показываться, интервью и всякое такое, быть на людях. Вот эту я помню удивительную свою проблему, что какие-то я покупала мази, мазала все время, потом ночью плакала, утром просыпалась и по кругу.
И хотя оба уже понимали, что семейная жизнь закончена, окончательный разрыв все оттягивался.
Ирина: Из состояния, в котором человек надеется, ты переходишь в состояние человека, который уже не надеется на продолжение этих отношений. Плюс представь себе, что такое остаться одной с ребенком. Ужас, ужас. Хотя с финансовой точки зрения никак Леша не был тогда привлекателен, ну просто никак. Тем не менее, есть такая штука, как социальный статус, в общем, тяжело это было.
