Ознакомительная версия.
На схеме:
реки слева направо:
Донец, Бурлук, Двуречная, Оскол, Красная, Донец,
Айдар, Деркуль, Калитва, Быстрая, Дон
Линия боевого пути: Харьков, Непокрытая, Чугуев, 10.6., Купянск, 2.7., 8.7., Новопсков, 11.7., 13.7., 13.7., Миллерово, 20.7., 21.7., Чирская, 7.8., 25.8., Калач, Сталинград
Одна из первых потерь 10-й батареи в летнюю кампанию — корректировщик лейтенант Пауль Гарри Алексис Петер фон Медем, родившийся 15 июня 1915 г. в Риге. Он был убит 12 июня 1942 г. в 1,3 км от Татьяновки, когда отказался залечь под огнем. Сегодня его останки покоятся в Алексеевке, к северо-востоку от Изюма на Украине
Для этого нам лучше всего послужил случайный Т-34. Мы высылали «призовые команды», которые охотились справа и слева по дороге нашего наступления на захваченных грузовиках. Для поддержания мобильности мы нашли 200-литровую бочку с соляркой. «Керосин», говорили солдаты — потому что слово «керосин» было для нас незнакомо. 200-литровую бочку везли на танке без башни, на котором подвозились боеприпасы. И все же у нас вечно не хватало топлива, потому что не удавалось как следует удовлетворить даже потребности моторизованных частей. Вначале мы двигали гаубицы целиком, потому что так было проще. Но скоро оказалось, что подвеска наших передков на конной тяге была для этого слаба и ломалась. Это создавало величайшие трудности при движении на позиции. Нам приходилось двигать ствол отдельно. Новые пружины было трудно найти, и офицер артиллерийско-технической службы с трудом мог их поставить в полевых условиях. И вот за каждым трактором двигался длинный караван колесных средств. Мы, конечно, не выглядели как организованная боевая часть. Батарея напоминала цыганский табор, потому что нагрузку распределяли по крестьянским телегам, которые тянули небольшие выносливые лошадки. Из массы пленных, текущих нам навстречу, мы вербовали сильных добровольных помощников (хиви), которые, нося вперемешку гражданскую одежду, форму вермахта и свою русскую форму, лишь усиливали впечатление толпы цыган. Лошади, которые заболевали или слабели, распрягались и привязывались к машинам, чтобы они могли трусить рядом с ними. Я отрабатывал свое наказание «по частям». Местом домашнего ареста служила палатка, сделанная из состегнутых плащ-палаток, которую в тихие дни ставили для меня отдельно. Мой ординарец приносил мне еду. Батарея знала, что происходит, ухмылялась и продолжала хорошо ко мне относиться. Кульман тщательно вел учет времени и объявил, когда оно истекло. Он выделил мне на «выпуск» бутылку шнапса. Я связался с полковым адъютантом и спросил, как продвигается моя жалоба. Он подтвердил ее получение, но объяснил, что оберст Шаренберг отложил ее на время операции, потому что на жалобы у него не было времени. Что мне было делать? Шаренберг и Бальтазар находились в хороших, если не дружеских, отношениях. Мне приходилось ждать и постоянно ждать гадостей от Бальтазара, который пытался выместить на мне зло, отчего то и дело страдала батарея. На гауптмане Кульмане снова сказалось напряжение, как в прошлом году. Теперь его даже перевели в запасную часть на родину. Поскольку другого подходящего офицера не нашлось (доктора Нордмана в полку уже не было), мне пришлось принять батарею. С этим начались постоянные придирки Бальтазара. При Кульмане это сдерживалось, потому что он мог сопротивляться.
Солдаты 10-й батареи выстроили пушки и большую часть личного снаряжения вдоль ручья за небольшой возвышенностью. Полное немецкое превосходство в воздухе означало, что гаубицы не нужно ни маскировать, ни окапывать
Спаренный пулемет вкопан в плодородную украинскую землю и готов к воздушной обороне. Такие земляные работы всегда хорошо видны с воздуха, так что вынутый грунт замаскирован степной травой
Палатка Вюстера тоже старательно вкопана. Самая большая угроза — осколки (прямые попадания крайне редки), так что вынутый грунт насыпается вокруг позиции
Чтобы снять часть нагрузки со слабеющих лошадей, по дороге «заимствовались» сельскохозяйственные тракторы и превращались в тягачи. Отступающие части Красной Армии забрали почти все рабочие машины, так что артиллеристам пришлось ремонтировать те, что остались
Колонна, которую тянет трактор «Сталинец-60», встала посреди бесконечной степи, размягченной недавним дождем. Кроме лафета гаубицы и передка, вокруг которого собрались солдаты, трактор везет и телегу с орудийным стволом (слева). Чтобы разделить вес орудия при перевозке, ствол везли на отдельной повозке. Естественно, так делали, лишь когда угроза встречи с противником была низкой, а орудие не требовалось быстро развернуть
«Цыганский табор» 10-й батареи. Вереницу орудий и передков везет один из советских тракторов. На этой фотографии ствол установлен на лафет, а повозка для ствола едет пустой
Обер-лейтенант Вюстер обедает на придорожном поле. Постоянное преследование со стороны командира батальона Бальтазара было дополнительным бременем
Четыре гаубицы с расчетами расположились в небольшой долине. Через лагерь протекает ручей. После маскировки орудий и установки навесов над окопами личный состав приступил к личной гигиене и стирке. Такие свободные часы во время непрерывного наступления были редкой благодатью, так что каждая возможность использовалась полностью
Развернув орудия в долине, на возвышенности поставили наблюдательный пункт с хорошим обзором окружающей местности
Один из гусеничных тракторов батареи «Сталинец-60». Они имели мощность 60 л/с и работали на сырой нефти. Новый владелец ясно пометил свое имущество: организационный символ тяжелой батареи, и «01636 B/1» (полевая почта 4-го батальона, B — первая буква слова «батарея», 1 — номер орудия)
«Расчетная палатка» и спальное место старшего офицера батареи Вюстера. Здесь рассчитывались данные стрельбы. Один из людей в кадре явно в свободной форме — трусы и тапочки
Пункт связи 10-й батареи. В палатке у телефона вахмистр Блау
Расчет 3,7-см противотанковой пушки дремлет в тени автомобиля «Протце» 6х4 фирмы Круппа (Kfz. 69). Неэффективная против большинства танков, 3,7-см пушка давала эффективную защиту против небронированных целей
Ознакомительная версия.
