Ночь была бессонной и тревожной. После подъема мы убыли на склад и загрузили в автомобиль парашюты, но перед этим каждый из нас внимательно осмотрел парашютную сумку и печать.
Затем офицеры воздушно-десантной службы провели с нами предпрыжковую подготовку. Повертелись мы на стапелях, попрыгали с трамплинов, в зимнем обмундировании это делать не очень удобно, но такие занятия необходимо проводить перед каждым прыжком независимо от профессиональной подготовки, и офицеры ВДС это держали на контроле. В армии, напомню, строгий контроль осуществляли и офицеры-политработники. Попробуй кто-нибудь из офицеров отменить или не провести политзанятия, в дивизии будет поднят большой шум с непременным, разбирательством и, возможно, с определенными оргвыводами в отношении командиров. Зато в девяносто третьем эти самые политработники без боя сдали свои крепкие позиции и первыми заняли теплые места, не забыв прихватить своих верных помощников-комсомольцев. Многие из бывших и сейчас занимают высокие чиновничьи должности, а рожи некоторых по сей день не сходят с голубых экранов. И остались в то нестабильное и безденежное для армии время практически одни строевые офицеры. И досталось же тогда им, бедолагам. Вспоминать страшно. Правда, огульно всех политработников ругать не буду, и среди них были порядочные люди. Без страха и сомнения называю их поименно: В. Гущин, Н. Горячев, В. Голубев, В. Масоновец, Л. Старченко, П. Шеметило, С. Гуринов, В. Герасимов и другие.
У офицеров воздушно-десантной службы контроль жесткий, от него напрямую зависит жизнь десантника. Сейчас стыдно вспоминать, но парашюты мы грузили медленно, без особого энтузиазма. С плохим настроением шли в столовую на завтрак. После завтрака поступила новая команда: сегодня выезд на прыжки из-за погодных условий отменяется. На душе стало веселее. Еще бы, отменили прыжки. Так повторялось несколько раз. Парашюты загружали, а потом разгружали. Но все же установилась безветренная прыжковая погода, нас вывезли на аэродром. Каждый надел на себя парашюты, построились по кораблям. Хочу обратить внимание на существующий строгий контроль за подготовкой к прыжкам и проверку парашютиста непосредственно перед совершением прыжка. За мою более чем тридцатилетнюю службу были единичные случаи отказа парашюта, которые повлекли за собой гибель парашютиста. Предпосылок к ЧП было много, особенно когда проходила массовая выброска десантов, по нескольку тысяч человек, не только в светлое, но и в темное время суток. Однако благодаря смелым и умелым действиям десантников в воздухе все оканчивалось благополучно. В этом и есть немалая заслуга офицеров воздушно-десантной службы.
К сожалению, остались в памяти два трагических случая, связанных с гибелью большого количества десантников. Первая трагедия произошла в 1968 году над Калужской областью в районе населенного пункта Юхново. «Ан-12» перевозил курсантов нашей учебной дивизии (77 человек) из Литвы в Москву для участия в показательном занятии министру обороны. В это время на такой же высоте из Нежино (Украина) летел «Ил-14» с одиннадцатью пассажирами на борту, также в Москву. И над Юхново маршруты полета самолетов пересеклись. Пассажиры обоих самолетов погибли. Помню, а я уже служил лейтенантом в Фергане, как собирались деньги на памятник в Юхново, который стоит и поныне, напоминая о той страшной трагедии, которая произошла по вине диспетчерской службы.
Вторая трагедия произошла в конце 1989 года, около Сумгаита. Десантники благодаря миротворческой миссии предотвратили истребление армянского населения, проживавшего в Азербайджане. После выполнения правительственной задачи десантники самолетами возвращались в свою 98-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию в Болград. Один «Ил-76» с ротой десантников на борту взлетел с аэродрома Насосная и через несколько секунд рухнул в Каспийское море недалеко от берега. Погибли все десантники и члены экипажа. Об этой тоже страшной трагедии напоминает памятник, воздвигнутый на территории тогдашнего 299-го гвардейского парашютно-десантного полка. Почему тогдашнего — теперь это территория Украины, и в том военном городке живут чужие для нас солдаты. Российских десантников передислоцировали в Иваново, а кто присягнул на вечную верность Украине, стали в одночасье десантниками-хохлами. Таких было немного. Через пару лет в Болграде от десантников осталось одно название. Все перемешалось, и что за войско сейчас в тех военных городках располагается, сам господь бог не разберется. Жаль пенсионеров-десантников, которые там остались. Деваться им было некуда, а, если честно, они никому не были нужны, их там российское правительство бросило.
В Иваново десантники успешно и усиленно занимаются боевой подготовкой и заканчивают переход на контрактную службу. Командует дивизией мой бывший подчиненный, разведчик, а ныне генерал Ленцов. У меня о нем воспоминания очень теплые. В двадцатых числах января 2006 года открываю газету «Красная Звезда» и читаю. Первый заместитель министра обороны генерал-полковник Белоусов и командующий ВДВ генерал-полковник Колмаков побывали с двухдневным рабочим визитом в 98-й воздушно-десантной дивизии, завершающей переход на контрактный принцип комплектования. Военачальники заслушали командира дивизии генерала Ленцова, который доложил, что контрактниками укомплектована вся дивизия за исключением батальона одного из парашютно-десантных полков. Высокую оценку первого замминистра обороны получила обновленная учебно-материальная база боевой подготовки дивизионного полигона «Песочное». Там же Белоусов ознакомился с ходом боевой учебы десантников. Оценив уровень организации боевой подготовки на «хорошо», отметил заметно возросшую интенсивность боевой учебы десантников. По словам командующего ВДВ генерал-полковника Колмакова, солдат занят исключительно тем, для чего предназначен и за что ему платят, — боевой подготовкой. Ленцов, как всегда, не подвел.
Однако пора возвратиться к реалиям моей молодой солдатской службы. Пока мы в составе кораблей прошли все линии контроля, подрулил и наш «Ан-2». Заходили в самолет строго по весовой категории, я был где-то предпоследним. От работающего двигателя снежная струя била нам в лицо, приятного мало.
Самолет заурчал, разбежался и поднялся в воздух, а мы с интересом смотрели в иллюминаторы на зимний литовский пейзаж. Армейские летчики более милосердно относились к нам, молодым солдатам, чем в аэроклубе, в воздухе мы не почувствовали провалов в страшные воздушные ямы. Хотя и ожидали этого. Самолет оставляли с волнением, но без прежнего страха. Все-таки коллектив играет большую роль, тем более если это надолго, как у нас, до конца службы. Приземление было мягким. Снега в поле достаточно много. На земле, конечно, делились друг с другом впечатлениями о прыжке, а потом по глубокому снегу след в след выходили на сборный пункт.
